Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли - [93]

Кстати говоря, обычно, после таких бесед пациенты испытывают облегчение. Поскольку перестают специальным напряжением «поддерживать в себе чувство долга». Другими словами, человек начинает больше доверять себе–спонтанному.

Подобные интервенции на когнитивно-идеологическом уровне весьма полезны в долгосрочной ТПУ, поскольку снижают «мировоззренческую предрасположенность» к фиксации на пустых усилиях.

4) Изучение характеров и собственных психопатологических симптомов. Прием этот тоже взят нами из ТТСБ и адаптирован для нужд терапии пустого усилия. Мы пользуемся обычно классификацией характеров, разрабатываемой по линии Э.Кречмер – П.Ганнушкин – М.Бурно, где личностные свойства рассматриваются в качестве психофизиологических особенностей и различающихся врожденных программ поведения ( то есть, в конце концов, этологически). И сейчас, пока мы будем об этом говорить, я буду пользоваться терминами из этой системы. Но думаю, что в наших целях возможно и использование других классификаций. Важно только, чтобы описания характеров не только отражали клиническую реальность, но, чтобы характерологические особенности понимались бы здесь как данность, которую невозможно изменить (или во всяком случае невозможно изменить легко и быстро).

Познание собственных характерологических особенностей (и собственной психопатологии) – это по сути познание собственных возможностей и ограничений. Поэтому, чем больше человек понимает свой характер как данность здесь и сейчас, тем яснее для него те точки его психической жизни, где могут возникать пустые усилия. И, соответственно, тем более он от них застрахован.

По сути нам нужно, чтобы с помощью характерологических знаний пациент получил ответы на следующие вопросы.

«В каких обстоятельствах я не могу не проявлять то или иное поведение? При каких условиях я не могу не сомневаться (не вспыхивать гневом, не бояться, не зависеть, не жалеть, не отвлекаться, не подчиняться, не застревать, не раниться и т.д.)?»

«В каких обстоятельствах я могу спонтанно проявлять определенные качества? При каких обстоятельствах испытывать уверенность в себе (быть доброжелательным, смелым, независимым, твердым, целеустремленным, доминирующим, гибким и т.д.)?»

«Каких характерологических свойств у меня не будет ни при каких обстоятельствах (аутистичности, реалистичности, примитивности, характерологической структурности–неизменности, полифоничности, церемонности и т.д.)?»

«Какие личностные свойства характерны для меня при любых обстоятельствах?»

Ответы на эти вопросы позволяют ответить, вернее приблизиться к ответу на более глобальный вопрос: каков я настоящий, без иллюзорных мнимых возможностей. Каков я подлинный, а не придуманный, не сконструированный? Каков я живой и реальный, а не искусственный?

Конечно, абстрактные знания по характерологии и теоретические ответы на вышеприведенные вопросы не должны обладать самостоятельной ценностью. Сами по себе они могут не только освободить от наносного и приблизить к себе–подлинному. Они могут возыметь и обратный эффект. Воображая свое поведение и свои переживания в той или иной ситуации можно легко ошибиться. Характерологические знания могут разрушить одни «культурные консервы», то есть неверные интерпретации собственного образа, но и незаметно создать новые – обычно более близкие к реальности, но все равно содержащие в себе еще много иллюзий. Человек может попытаться «вставить» себя в тот или иной характерологический тип, может быть близкий ему, но не совпадающий полностью, и в попытках соответствовать этой якобы теперь ясно понятой собственной сути, снова попадать и попадать в ситуацию пустого усилия.

Точный образ должен был бы приводить к спонтанности, ощущению свободы и легкости. Мы говорим «должен был бы», потому что такой точный ментальный образ себя едва ли возможен. «Глаз не может увидеть сам себя», «нож не может разрезать сам себя» – человек всегда будет гораздо многограннее и таинственнее, чем то, что он о себе думает, какой бы совершенной характерологической системой он не пользовался для самопознания.

Об этом всегда стоит помнить, чтобы не переоценить увлечение самопознанием через характерологию. Но и недооценивать изучение собственных характерологических особенностей ни в коем случае не нужно. Изучение характерологии обычно резко повышает эффект долгосрочной ТПУ. Оно, во–первых, как уже говорилось, предлагает актуальное исследовательское поля своих возможностей–невозможностей. Во–вторых, оно наглядно показывает реальное многообразие человеческих психотипов. А это действенная прививка против транзитивизма, который, как мы помним, лежит в основе происхождения пустых усилий.

А что касается последствий отождествления себя с не–собою, то от них защищает постоянная проверка своих «могу – не могу» на практике. Особенно использование методики инверсии возможностей (постоянно проводимое в долгосрочной ТПУ) позволяет расставить здесь все точки над «и». Инсайт-освобождение есть не что иное, как избавление от отождествления с ложной сущностью, от «наклеенных» на себя свойств и особенностей. В момент инсайт-освобождения происходит встреча с собственной идентичностью, индивидуальностью, подлинностью.