Тепло очага - [66]

Бечмырза прошел через базар, прогулялся по проспекту Мира и, так и не встретив никого, поехал в общежитие. Во дворе, под акацией, он заметил девочку. Та, повернувшись лицом к забору, терла кулачками глаза. Когда он поравнялся с ней, девочка уткнулась лицом в ствол акации, сдерживая плач, и только плечи ее мелко подрагивали.

— Почему ты плачешь? — остановился Бечмырза. Он взял ее за плечи, повернул к себе. — Ну, — улыбнулся он, — такая большая и плачешь. В нашем селе девчонки твоего возраста уже доят коров на ферме… Ну-ка, вытри глаза и расскажи. Тебя кто-нибудь обидел?

— Нет.

— А с кем ты сюда пришла?

— Ни с кем.

— В общежитии живет кто-нибудь из твоих? Брат, сестра?

— Соседский парень был. Но его уже нет. Он теперь в Нальчике учится.

Понемногу они разговорились, и Бечмырза узнал, что девочка учится в интернате, а мать и бабушка ее живут в селе. Девочке не часто приходилось бывать дома. А отвозил ее домой обычно соседский парень, тот самый, что уехал учиться в Нальчик.

На девочке было простенькое серое платьице, красные туфельки, волосы ее были заплетены в две тоненькие косички. Была она худенькая, быстрая, живая.

Девочка вдруг повернулась и, не поднимая головы, пошла на улицу. Бечмырза бросился за ней.

— Ты куда?

— В интернат.

— А как тебя зовут?

— Дзеппа.

— Тебе очень хочется домой?

— Бабушка и мама будут ждать… Бабушка часто болеет.

— А сколько стоит билет до твоего села?

— Пятьдесят копеек.

В начале месяца, когда только получишь стипендию, кажется, что ее на все хватит. Можно, небрежно заглянув в меню, выбрать все самое лучшее, можно доброе дело сделать — пригласить к столу безденежного товарища. Кажется, стипендии конца не будет и руке твоей не придется шарить в карманах, как мышонку в пустой кладовой. Кажется, никогда больше ты не будешь сначала смотреть на цены в меню, а потом только разбираться, что кроется за этими ценами.

Сейчас у Бечмырза было около четырех рублей, а до стипендии оставалось ни много ни мало восемь долгих, как годы, дней.

— Пойдем, я провожу тебя до автостанции, — сказал Бечмырза.

— Нет, — замотала головой девочка, — я в интернат пойду.

— Идем, идем, — настаивал Бечмырза, — уже вечер, ты можешь опоздать на автобус.

— Сегодня меня не отпустят. Я по субботам езжу…

— Ну-ка, дай руку… Открой ладонь. — Бечмырза достал из кармана мелочь и отсчитал: — Это тебе на билет, это на трамвай, а это на лимонад… А теперь шагай в интернат. Если тебе что-нибудь понадобится, приходи в общежитие. Скажешь, что тебе нужен Бечмырза.

— Бечмырза, — смущенно улыбнулась девочка.

— Вон мое окно. На третьем этаже. Тридцать третья комната. Ну-ка, повтори, где я живу.

— Третий этаж, тридцать третья комната.

— Ну, вот и хорошо…

3. Прошел месяц

После лекций Бечмырза не сразу возвращался в общежитие. Он любил прогуляться немного, а потом до вечера сидел в читальном зале. Окончив школу, Бечмырза несколько лет провел без книг, и годы эти, как ветер, уносящий пыль, унесли с собой почти все, чему он когда-то учился. Теперь приходилось наверстывать, читать те самые книги, которые когда-то он так легко оставил и которые давным-давно прочитали все его сокурсники. Приходилось отдуваться за то время, которое утекло незаметно, как вода сквозь пальцы. И Бечмырза обычно возвращался в общежитие поздно вечером. Но сегодня он пришел рано. Дел у него в общежитии не было, и он хотел лечь, уснуть, ни о чем не думая.

Не думать о том, что Илюза и Еруслан не пришли на последнюю лекцию. Бечмырза и не заметил, как они исчезли. А потом он сидел, и никто не сомневался в том, что он внимательно слушает лекцию. Но Бечмырза, глядя на профессора, видел Илюзу и Еруслана… Вот они сошли на окраине с автобуса… Вот они идут по тротуару… Вот она, их дорога… Их дорога…

А профессор все говорил, голос его звучал тихо и дремотно, как полувысохший ручей в жаркий полдень. Студенты клевали носами, обмякнув, точно поникшие на солнце листья. А профессор все говорил, говорил, говорил, и голос его преследовал Бечмырза даже по дороге в общежитие.

Во дворе он увидел Дзеппу. Что ж, Бечмырза — хозяин, Дзеппа — гостья, а хозяин, даже если у него горе, должен достойно встречать гостей, чтобы хлеб его не показался им горьким.

— Здравствуй, Дзеппа, — грустно улыбнулся Бечмырза. — Вот ты и пришла.

Девочка, засмущавшись, опустила голову.

— Почему ты так долго не приходила? — спросил Бечмырза и подумал о том, что он и не вспоминал о ней вовсе, не ждал ее, забыл совсем. — А может, ты приходила? Я ведь не всегда бываю дома…

— Да, — сказала Дзеппа. — Я однажды видела тебя на улице…

— И не поздоровалась?

— Ты был не один.

— Пойдем, я покажу тебе нашу комнату, чтобы в следующий раз ты знала, куда идти.

— Нет, — замялась Дзеппа, — меня подруга ждет на улице.

— Сбегай, позови ее.

— Она не пойдет.

— Тогда подожди меня здесь. Я сейчас вернусь. Не уходи…

В кармане у Бечмырза было всего лишь двадцать копеек, и, поднимаясь по лестнице, он думал: вряд ли у кого-нибудь найдутся деньги — стипендия послезавтра.

В одной из комнат он застал двух парней. Один лежал на кровати, раскинув руки и закрыв глаза, а другой сидел на стуле и настраивал гитару. На Бечмырза они даже не взглянули.