Теория падений (Записки зонального менеджера) - [27]

— Ага-а, ты, наверное, специально папу хотел дождаться, чтобы поколбаситься, — Лорка стояла, счастливо прислонившись к стене.

Радик внимательно посмотрел на всклокоченные волосы над милым лбом, на легко морщившуюся переносицу, на робкие брови, на нос и худые щеки в веснушках, на ее глаза, сияющие сквозь толщину очков светом небесной кротости и красоты. Смотрел на старенький халатик, каждая нитка которого наполнена ее теплом, ее запахом, ее мягкостью.

С ужасом бесконечного сожаления Радик думал о том, как счастлив он был все это время. Как он мог говорить сам себе, что не “чувствует” ее, не “чувствует” жизни?! Пропади она пропадом, эта авиация, эта теория падений, эта чья-то комфортно устроенная жизнь, которой он завидовал. Этот бесконечно ненужный ему, бессмысленный Слава, тратящий ворованные деньги на тряпки. Работать, любить жену, растить детей, видеть в их лицах и поступках продолжение себя, радоваться каждому листику, каждому глотку воздуха, переменам погоды, сменам года. О-о-о. Бог давал ему все, а он все отринул.

“За окном во дворе что-то моргнуло, как будто огромная тень накрыла мир, или вдруг перепад напряжения, и солнце как бы моргнуло. А потом подумал, что это я просто моргнул, а в мире ничего не изменилось, так же будет и после моей смерти — так же будут стоять эти деревья и так далее… Нет-нет, все изменится: после моей смерти эти зеленые деревья станут чуть синее, а стволы чернее, изменится текст во всех книжках, Мона Лиза будет улыбаться по-другому, изменится смысл писем, не будет глобального заговора, не будет политических интриг и не будет никому не известной, кроме меня, прямой связи между падениями самолетов и “Теорией падений” и так далее…

Стоял в ванной и смотрел на себя в зеркале, изменений в лице не было.

Вот и дожил до того момента, когда ясно, что жизнь свою уже можно истерически скомкать и выбросить в мусорку, потому что все равно ничего не получилось. Вот бы начать с нового листа и осторожно-осторожно писать правильные и умные слова”.

Герман спал, закинув ногу на ногу, будто загорающий денди. Радик лежал, уткнувшись в подушку, а Лорка что-то “писала” пальцем на его спине.

— Что я написала?

— Папа.

— Точно! А сейчас?

— Это так длинно, что не иначе — Лариса!

— Гер-ман… а сейчас?

— Лора?

— Что же такое с вами, папа? Я написала — море.

— Моряки плывут к земле. Скучают, мучаются, — говорил Радик сквозь расплюснутые губы. — А мы идем к морю, и вот уже сколько лет как мы не можем дойти, блуждаем по суше. Когда…

И снова рабочее утро, и эти сонные, тянущие время, утренние мысли, типа а как же устроен пулемет, который стреляет из-за угла. И вдруг — СПИД. И сонливости как не бывало, и трясет от нервной энергии.

Вынул из ботинка игрушку Германа — маленький Черепашка-ниндзя.

С утра пришла старушка возвращать джинсы. У нее, как и у всех, кто приносит возвраты, было намеренно хмурое, готовое к отказу и атаке лицо. А в глазах, как и у многих женщин-вип, влажно прописаны обидчивость и зависть.

— Девушка, я долго буду тут стоять! — потребовала она.

Радик в сумрачном оцепенении сидел в примерочной и наблюдал боковым зрением.

— Да-а, извините, — услышал он голос Лены-кассира из подсобки.

— Вот, заполните бланк, пожалуйста.

— О-о, господи, без писанины нельзя обойтись?

— Так положено.

— Что за страна? — бурчала старушка, заполняя бланк. — В Германии платишь десять евроцентов за возврат и — найн проблем.

Свою собачку она опустила на пол. Золотой ошейник, похожий на браслет, и болтающийся кожаный поводок со стразами, вполне возможно, что это настоящие бриллианты.

У старушки не оказалось чека. Оформить возврат можно было только взяв справку из Трейд хауса, но товаровед сломала ногу.

— Товаровед сломала ногу, — жалко оправдывалась Лена.

— Интересно как. Вы сами-то хоть слышите, что говорите?

— И воскресенье сегодня как назло. Вы можете оставить джинсы и в понедельник прийти за деньгами?

— Вы предлагаете мне смотаться туда-сюда, я вас правильно поняла?

— Нет, но…

ХАРАКТЕРИСТИКА

Ханбикова Лена — проходила стажировку с 08.03 по 10.03.06 в корнерах “Pal Zileri” и “Corneliani”. В коллективе зарекомендовала себя с хорошей стороны: спокойный, надежный и уравновешенный человек, способный на полезные для общего дела компромиссы. Но в силу застенчивости и некоторой апатичности были явно заметны ее “стажерство” и трудности с адаптацией в оpen space — неподвижность, замершие, сонные позы. Также не было заметно инициативы, желания как-то проявить себя. Ощущается некоторый пробел в области fashion, но это искупается быстрой и легкой обучаемостью.

Имеет способности к мерчандайзингу, составляет правильный total look. Рекомендована для работы в корнерах салона “Мужская Мономарка Весна” в качестве продавца-кассира. Одинока, испытывает разочарование в любви. Будущее представляется очень размытым.

Зональный менеджер

Соколкин Р.

— Это непрофессиональное поведение, вы не соответствуете занимаемой должности.

— Нет, но все при возврате просят чек предъявить.

— Я вам не все! Верните деньги, иначе я вас уволю! Я Куснировичу буду звонить.

— Извините, Вы понимаете, это не от меня зависит.