Тень предателя - [65]

— Кажется, предупреждение преступлений это ваш конек в криминалистике, лейтенант, не так ли? А что вы скажете о той кровавой бойне, которая только что произошла? Если трупы будут считаться благом, то нам уже обеспечено место в памяти потомков.

Маркс, глядя вперед, мужественно принимал гневные упреки начальства, но уши сидевшего впереди Пирса из розовых превратились в зловеще багровые. Маркс знал, что допустил серьезную ошибку с Эриком Мазером, пытаясь как бы влезть в его шкуру и понять, что он думает. Был момент, когда он сам призадумался над нравственностью так называемых «глупых копов». Справедливость упреков Фицджеральда делала его положение еще более неприятным. Причина допущенной им ошибки объяснялась тем, что он знал, что Эрик Мазер будет искать смерти, но сказать об этом инспектору он не смог, а сейчас тем более не время, когда он в таком гневе.

Подъехав к участку, они с трудом пробрались через скопище репортеров и расставленную повсюду фото- и телеаппаратуру.

— Я буду у вас через несколько минут, инспектор, — крикнул Фицджеральду Маркс. Слышал ли тот его, да и хотел ли снова его видеть, Маркс так и не узнал. Старик, поворачиваясь на все стороны, твердил репортерам только одно: — Не сейчас, ребята. Пока ничего нет. Не сейчас…

Маркс нашел Херринга, который оказался в учебном зале, и они поспешили к машине.

— Десятая улица, поедем по Третьей авеню.

В машине он спросил Херринга, как обстоят дела с его версией о Корралесе.

— Паршиво, лейтенант, мы ничего не можем доказать, пока как следует не прочешем всё густой гребенкой. Чертовски все запутано.

— А «шевроле-седан»? Нашел в нем что-нибудь?

— Нет, — ответил Херринг.

— Мы опоздали на несколько дней, — заметил Маркс. — И все же…

— Послушайте, Маркс, этот доктор не был в вестибюле, когда была разбита лампочка, по моим расчетам, там он не мог быть! Он уже ушел, когда все остальные вломились туда.

— Думаю, ты прав, — согласился Маркс.

— Знаете, лейтенант, федеральные службы во как увязли во всем этом, — Херринг провел ребром руки по бровям.

— Да, — согласился Маркс, — хотя мы их не видим, но они здесь присутствуют.

Херринг рассказал Марксу о приказе Редмонда проследить за гробом, который отправляют в Мексику.

— Знаете, как далеко я добрался? До грузовых складов Бальтимора и Огайо. Никакой информации. И тут вдруг капитан снимает меня с этого задания и велит прекратить дальнейшие поиски. Как вам это нравится?

— Должно быть, на это есть свои причины, — уклончиво ответил Маркс. — Одного я не пойму, почему ФБР само этим не занимается?

— Кажется, они хотят все это дело завалить.

— Если это так, — ответил Маркс, — то они этого уже добились.

— Нам надо изобличить доктора, — ответил Херринг. — И это нам придется делать самим.

— За ним не снято наблюдение?

— Нет, сэр. Капитан Редмонд не любит его еще больше, чем я.

У Десятой улицы они повернули на восток.

Проезжая мимо дома Анны Руссо, Маркс опросил:

— Вы молитесь, Уолли?

— Бывает, лейтенант. Как все.

— Лучшего случая у нас не будет, — сказал Маркс и попросил Пирса: — Остановитесь у дровяного склада, в том месте, где открыты ворота.

На складе они застали двух пильщиков около электропилы. Те молча смотрели, как Маркс и Херринг выходят из машины. Маркс достал ключ, который нашел в кармане мертвого Джерома Фримена, и передал его Херрингу.

— Проверь, подходит ли он к замку, а я пока поговорю с этими парнями. — Маркс пересек двор, а когда один из рабочих выключил пилу, сказал: — Ничего, ребята, работайте. Я только хотел проверить электропроводку в местах подключения. — Щит был на боковой стене здания, видный и доступный всем.

Когда Маркс вернулся, его уже ждал Херринг с ключом и замком. Широко улыбаясь, он доложил: — Подходит. Ключ и замок созданы друг для друга.

Маркс обнял Херринга за плечи: — Как мы с тобой, Уолли. Получай ордер на арест и тащи в участок Корралеса.

Когда Маркс вошел в кабинет Редмонда, его встретила неожиданная тишина. За стенами по коридорам сновали люди, доносился шум, но в кабинете начальства Редмонд и Фицджеральд сидели рядом за столом и читали какую-то бумагу.

Фицджеральд посмотрел на Маркса: — Мы читаем вашу почту, лейтенант, — он указал на конверт на столе. — Здесь не написано, что письмо личное.

Маркс взял в руки адресованный ему Мазером конверт. В нем пришло письмо, написанное в районной библиотеке.

Глава 31

До восьми вечера Корралес так и не проронил ни слова. В это время полицейское начальство вместе с адвокатом успело побывать у Джима Андерсона на его квартире в Манхэттене. Они предприняли это с единственной целью — избежать хотя бы на время шумного вмешательства прессы. Была и другая причина, по которой Корралес молчал. Андерсон попросил полицию не допрашивать его до того, как это сделает служба безопасности.

Жена Андерсона приготовила кофе, а затем, взяв сумочку и перчатки, ушла, что напомнило Марксу замечание Луизы Стейнберг о том, что они с Джанет за два года пересмотрели столько фильмов, как никакая другая пара подружек в Нью-Йорке.

На полированном обеденном столе лежали ксерокопированные копии признания Мазера.

Андерсон начал с того, что сообщил им, что подлинная личность Джерома Фримена не установлена. Он не родился в Бойсе, штат Айдахо, как это значится в его документах. Видимо, он просто выправил себе американское удостоверение личности и пользовался им по меньшей мере лет одиннадцать. О его смерти Андерсон сказал следующее: — Люди его профессии стреляются по двум причинам: он испугался, что не выдержит допросов и расколется, или знает, что в случае провала его государство расправится о ним так же жестоко, как и вражеская сторона.