Тень ивы - [45]

– Без длительного наблюдения не готов обсуждать, коллеги.

– Кто мешает вам госпитализировать его на месяц, скажем, – предложил председатель комиссии.

Иван засмеялся в голос, ударив себя ладонями по голове, – настолько ему показалось это нелепым.

– Ну, уж точно не меньше месяца, – согласился психиатр.

– Ну, вот и хорошо, а там вернем его на ВВКК⁹ с заключением, – согласился председатель.

Ивану показалось, что Заргизов доволен.

Большой его ошибкой в тот день было то, что он не убежал сразу, не ожидая паспорта, военного билета, других документов, как сделал в десятке других случаев в жизни. Он не понимал, точнее не представлял, что такое госпитализация для длительного наблюдения. На следующий день его, переодев из больничной пижамы в солдатское х/б и дермантиновые тапки, увезли куда-то за город. Там высадили из машины-санитарки во дворе с двухэтажными одинаковыми домами с решетками на окнах. И тут Ивхав услышал волчий рык. Это было предупреждение того же волка, что был у бункера с цементом. Иван отпрыгнул в сторону от машины и побежал к воротам, по пути въезда, но его догнали, ударив по ногам, какие-то местные служители – то ли дворники, то ли санитары. Им на подмогу вышли и мужчины в белых халатах.

Его переодели в больничную пару, размера на два больше, отвели в палату, где стояло не меньше десятка коек. Люди, в основном парни не старше Ивана, лежавшие или сидевшие на постелях, не обратили внимания на вошедшего. Через какое-то время пришла медсестра с шприцем в руке, сказала громко:

– Боец, в жопу!

Иван понял, что укол будут делать ему. Скоро он как будто заснул, но в то же время его руки и ноги все больше и больше изготавливались к движению, а сердце теснили тревога и страх. Он никогда не чувствовал подобного: все его внутренности работали без согласия, в болезненном споре между собой, отчего затуманенное сознание бесконечно подавало сигнал: тревога, опасность! Сквозь эту маету пришла ясная решимость не давать больше делать себе таких уколов, и стало от этого легче, но снова он услышал над головой:

– Боец, в вену!

И потом – тот же голос:

– Боец, в жопу!

Он не знал, сколько уколов он пропустил, только однажды ночью проснулся в ясном сознании и почувствовал, что может двигаться, может управлять руками-ногами. Он встал, подошел к окну, увидел осенние листья, налепленные на залитое дождем окно, вдохнул проникающий в оконные щели воздух двора, воздух свободы. Он потрогал свое лицо, наткнулся рукой на бороду, каждый волосок которой рос в собственном направлении, острые скулы.

– Галя, – сказал он негромко, – ты мне должна.

Он представил мокрую лесную дорогу, по которой Галя вместе с ее красавцем-мужем ехала на машине, подаренной Заргизову семьей Хрустовых за спасение сына, в загородный дом Заргизовых, построенный за минувшее лето на деньги, полученные за спасение других людей.

Одно могло помешать их счастью – какая-то случайность, неожиданность, несправедливо прерывающая естественное течение событий. Ивхав всматривался в темноту и видел осенний лес, голый и темный, и линию бега крупного волка, высвеченную его глазами. Он догонял прыжками крупную косулю, существо уязвимое в темноте и вынужденное спасаться, выбегая на свет. Это был свет от машины, которую вел Андрей Заргизов. Через мгновение убегающая косуля и фары машины встретились, раздался удар. Машину развернуло на мокрой дороге, она скакнула в кювет, зацепилась колесом за ограждение и перевернулась на крышу. Потом еще раз, и еще.

Волк, дождавшись, когда звуки стихли, подошел к лежащей косуле и вгрызся в ее теплый бок…

К зиме Ивхава Мнвинду направили на новое освидетельствование в гарнизонный госпиталь, он вышел в приемный покой больницы и увидел на доске «санбюллетень» рядом с рукописными плакатами «Мухи – это зараза» и «Наши паразиты» выцветшее объявление непросветительского содержания.

Коллектив городской психиатрической больницы с глубоким прискорбием извещает о трагической смерти главного врача медико-санитарной части гарнизона Заргизова Андрея Арутюновича и врача этой же больницы Заргизовой Галины Аркадьевны и выражает соболезнование родным и близким покойных.здесь толстую одинарную черную рамку и не разрывать объяву на 2 части

Ивхав еще не знал, в какое место большой страны он отправится, получив документы, но знал имя той, которую он должен найти.

Константин Жнец.

Собаки с психическим расстройством.

Жнецу оставалось одно: попытаться неизвестно каким способом возбудить в себе самом такую ненависть к предполагаемой жертве, что это неминуемо заставило бы его взять в руки орудие убийства. Нужно было лично убедиться в жестоком и опасном человеке по имени Иван.

Оказалось, найти его, даже имея точный адрес, непросто. Начать с того, что адрес, где должен был жить Иван, отсутствовал в реальности: на Св. Николая, или просто Николаевской, дом № 112, где был прописан Мнвинду, отсутствовала квартира 1, вообще какая-либо квартира, в старом каменном доме располагалась фирма по ремонту кондиционеров.

Он спросил про местонахождение квартиры отца у Рокси, но она сказала, что отца лучше всего искать вечером около восьми в пивной «Коралл» неподалеку от лодочной станции, где «залипает вся городская пьянь и наркомань».