Темная река - [19]

Зенек спрятал пистолет в карман. «Надо будет почистить…» — подумал он и повернул к дому.

ГЛАВА III

Александер со своими ребятами освободил молодежь из лагеря под Ксендзопольцами. Операция прошла легче, чем предполагалось. Они ошеломили внезапностью немецкую охрану, связали караульных и отперли бараки. Насильно мобилизованная в баудинст молодежь разбежалась кто куда. Вышвырнув связанных перепуганных охранников на снег, подожгли бараки. Они горели высоким, почти бездымным пламенем, которое освещало заснеженные поля далеко вокруг. Отходили торопливо, унося с собой добытое оружие и боеприпасы. Недалеко от шоссе группу Александера настиг внезапный окрик:

— Стой! Кто идет?

Все моментально бросились на землю.

— Свои! Поляки! — ответил слегка дрожавшим голосом Александер, хотя уверенности в том, что остановили их тоже поляки, у него не было.

— Что за поляки? — допытывался голос.

— А с кем я разговариваю?

— Поручник Гром!

— Поручник Вихура, — облегченно представился Александер, поднимаясь.

Он не был знаком с поручником Громом лично, но знал, что это один из руководителей соседней подпольной организации. Обе группы встретились на шоссе, в темноте поприветствовали друг друга.

— Это вы разнесли бараки? — строго спросил Гром.

— Мы.

— А за каким чертом? Кто вам позволил? — Голос говорившего становился все более суровым.

— Было согласовано…

— С кем согласовано? — почти зарычал Гром. Бойцы из группы Александера, не вынимая свои пистолеты из карманов, на всякий случай взвели курки.

— Не моя задача, поручник, выяснять, кто с кем согласовывал. Я солдат и выполняю приказ!

— А я кто, черт подери? Не солдат?

— Успокойтесь! Ведь мы разгромили лагерь…

— Это меня не касается!

— Если у вас, поручник, есть какие-то претензии, прошу связаться с моим командованием. Я выполнял приказ.

— Обязательно свяжусь. Это вам будет дорого стоить!

— Не угрожайте, поручник!

— Пан поручник, черт возьми!

— Я тоже не из-под вороньего хвоста вывалился! Не кричите, вы ведь не в казарме. Да и вообще, какое вам дело?

— Я не хочу с вами разговаривать!

— И правильно. Спокойной ночи, пан поручник!

Рассказ об этом происшествии обеспокоил Матеуша. Это было нечто новое. До сих пор обе организации не переходили дорогу друг другу, а, напротив, действовали совместно в некоторых операциях, обменивались добытыми сведениями. Матеуш решил обратиться за разъяснениями к руководству округа. Но сначала он отправился к мельнику Каспшаку, который был комендантом партизанского района, по территории равного району Матеуша.

Они давно знали друг друга, хотя отношения их никогда не были дружескими. Каспшак, сын мельника, до войны окончил гимназию и даже учился около двух лет в политехническом институте. Однако потом старый мельник привез сына обратно в деревню и заставил работать на своей мельнице. Справедливости ради надо признать, что у молодого Каспшака была хорошая голова. Он усовершенствовал что-то на мельнице, снизил плату за помол зерна и так переманил к себе окрестных крестьян. Мельник Маркевич из Жулеюва даже приходил к Каспшаку с просьбой не отбивать у него клиентов.

Старый Каспшак умер года за два до начала войны, и Тадеуш начал вести хозяйство самостоятельно. Он сразу же построил крупорушку, чем окончательно забил Маркевича, и стал одним из самых богатых людей не только в деревне, но и в округе.

Они с Матеушем старались не мешать друг другу. Когда перед войной Матеуш организовывал в деревне потребительский кооператив, Каспшак усмехался в усы, но не противодействовал этому начинанию.

И вот теперь он гостеприимно встретил Матеуша, усадил за стол и поставил бутылку водки:

— Садитесь, Матеуш, выпьем по одной, а затем вы расскажете, с чем пришли. Ведь у вас ко мне какое-то дело?

— Да. — Матеуш выпил, закусил и, теперь покручивая в задумчивости ус, присматривался к Тадеушу: красивый был мужик, крепкий; хорошо одевался, носил наручные часы каждый день, что было редкостью, пожалуй, даже среди самых богатых. — Да, — повторил Матеуш. — Вам известно, что мы разгромили лагерь под Ксендзопольцами?

— Известно.

— Когда наши ребята возвращались с операции, на дороге их остановил Гром и заявил, что мы якобы не в свои дела лезем, что он нам покажет и еще что-то в таком духе.

— Гром?

— Так мне сказали. По крайней мере он назвался Громом. С ним было несколько человек…

— Да, это мог быть Гром. Ксендзопольцы — его район.

— Наш тоже.

— Давайте выпьем, а потом все обсудим… Может быть, он был пьян?

— Кажется, нет.

Выпили, и Каспшак глубоко задумался. Долго смотрел на Матеуша, катал из хлебного мякиша шарики.

— Послушайте, Матеуш, ведь мы знаем друг друга давно, выросли в одной деревне…

— Почти.

— Ну вот. Жизнь у нас сложилась по-разному. Но, так или иначе, мы земляки и должны уважать друг друга. Поэтому давайте говорить откровенно. Прошло то время, когда мы могли воевать в одиночку, каждый сам по себе.

— Вполне с вами согласен.

— Надо перейти под единое руководство.

— Но ведь существует единое правительство.

— Правительство далеко. Мы здесь, внутри страны, должны иметь единое командование. Иначе коммуна нас сожрет.

— Я коммуны не боюсь.

— Это для меня не новость, вы сами почти коммунист. Но подумайте о других.