Темная река - [21]

— Кто считает?

— Как кто? Люди! Не знаешь разве, какой у нас народ!

— Да, сломалась у нас жизнь, дружище. Да ты бы зашел ко мне. Поболтаем.

— О чем говорить-то?..

— Там видно будет.

— Зайду.

Так они и подружились. Первое время подолгу молчали, окуривая друг друга табачным дымом. Постепенно Зенек разговорился, рассказал о своей неудавшейся жизни. Он не скрывал ничего, не упоминал только о своем участии в организации.

А работал он там все активнее. Ему поручали трудные задания, которые он выполнял с каким-то особым рвением. За это его даже произвели в капралы. Матеуш сам сообщил ему об этом и с тех пор не обращался к нему иначе, как «капрал Брузда». Как-то Матеуш намекнул, что если и дальше он будет так стараться, то и до офицерского звания недалеко. Зенека так и распирало от гордости.

И тут неожиданное происшествие всколыхнуло всю деревню: ночью в Матеуша кто-то стрелял.

Фигура Матеуша была приметна: высокий, широкоплечий, слегка сутулый, он ходил широким шагом, по-военному делая отмашку руками. Все знали, что он частенько возвращается домой поздно. Застать его дома было очень трудно, особенно зимой, когда работы было немного. Жена его уже привыкла к такой жизни и, ложась спать, оставляла мужу ужин в духовке, а тот, приходя домой, каждый раз аккуратно снимал обувь в сенях, чтобы не будить жену и дочерей.

В тот вечер он был на собрании в соседней деревне: обсуждали события на Восточном фронте. Потом еще разговорились с командиром местного отряда, выпили. Ночь была темной, однако Матеуш, возвращаясь домой, и думать не думал об опасности. Да и чего ему было бояться в деревне, куда даже немцы приезжали с опаской и где почти все взрослые мужчины состояли в организации? Каждую ночь по улицам ходили патрули. Подойдя к своему дому, Матеуш открыл калитку, которая душераздирающе заскрипела. «Нужно бы подмазать», — подумал он, и в тот же момент где-то совсем рядом просвистела пуля, а уж затем он услышал выстрел. Матеуш упал на землю, и снова со стороны колодца блеснула вспышка. Второпях он никак не мог выхватить из кармана, где лежал еще и кисет, свой вальтер. Третий выстрел раздался от сарая. Стреляли, видимо, люди опытные: его спасло только то, что он находился под прикрытием крыльца. Вытащив наконец пистолет, Матеуш несколько раз выстрелил в сторону колодца, но оттуда никто не ответил, а вот слева, из-за стога сена на соседском дворе, застрочил автомат, и пули прошили деревянную стену дома. Он попятился было к дверям, но раздумал: ведь если дом окружен, внутри его он окажется в ловушке. Он еще пару раз выстрелил в направлении стога, и тут на дороге появился патруль. Стрельба прекратилась, и Матеуш увидел, как какие-то пригнувшиеся фигуры метнулись прочь между хатами. Что за люди, разглядеть не удалось.

Утром деревня гудела, как потревоженный улей. Догадкам не было конца. Жена Матеуша ходила бледная как смерть, а сам он созвал своих ребят, чтобы обсудить обстановку. Однако они так ни к чему и не пришли. Было ясно, что ночное происшествие было тщательно спланировано, о чем говорило уже то, что дом был полностью окружен. Но кто был заинтересован в том, чтобы убить всем известного и всеми уважаемого вожака местных людовцев[4].

Сам Матеуш кое-что подозревал, но ни с кем не делился своими мыслями: слишком уж неправдоподобными они казались. С той ночи он стал осторожнее, старался возвращаться домой не слишком поздно, а если уж приходилось задержаться, его всегда кто-нибудь сопровождал, а иногда даже двое или трое.

Больше всех был потрясен случившимся Зенек. Он никак не мог решиться пойти к Матеушу днем, на глазах у всех. Дождался вечера, бесцельно слоняясь по дому, и только тогда направился к Генеку. Вдвоем они подробнейшим образом обсудили происшествие, теряясь в-догадках, и, само собой разумеется, так ничего и не придумали. Зенек внимательно слушал соображения приятеля о политической ситуации в стране, кое-что о санации и ее последствиях, о коммунистах, людовцах. Все это было для него ново и интересно.

— Ну а ты-то, Генек, кто?

— Я? — удивился тот. — Я никто. Я чахоточный…

— А откуда же ты все это знаешь?

— Да приходилось кое-где слышать. Ну и читал.

— Разве об этом пишут?

— Конечно. Хочешь почитать?

— Сам не знаю. Давно уж ничего не читал, может, и разучился.

— Глупости! На, возьми. — И он дал Зенеку какую-то книжку.

Расставшись с приятелем, Зенек пошел не домой, а к Матеушу. Проходя мимо хаты Хельки, он не удержался и сквозь щель в занавесках заглянул в дом. Хелька сидела за столом. Он видел лишь ее голову и часть плеча. Как бы почувствовав его взгляд, Хелька подняла голову и посмотрела в окно. Зенек испуганно отпрянул.

Дома Матеуша он не застал. Его жена даже не впустила Зенека в хату: сказав, что мужа нет, она поспешно захлопнула дверь у него перед носом.

Идя обратно, он Опять задержался у окон Хелькиного дома. Она сидела в той же позе. Ему вдруг захотелось зайти к ней. И тут за его спиной послышались чьи-то шаги. Он отскочил в темноту.

— Подглядываешь?

Это был Матеуш.

— Нет… Я шел к вам… Дай, думаю, передохну.

— Да я не осуждаю. Баба как баба, да и не прочь, кажется… А ты зачем ко мне-то?