Темная река - [18]
— Ну и что?
— Где он таскается? Пристрелят еще.
Он не отозвался, тяжело опустился на стул возле окна, глядя на заросли лозняка на берегу Вепша. Почему всегда, видя зарево, старуха вспоминает о Зенеке?
Станкевич не спеша сворачивал узловатыми пальцами цигарку, изредка поглядывая на жену. Та суетилась на кухне, гремела ухватом, передвигая тяжелые чугуны с кормом для свиней, наконец пододвинула их к огню и украдкой взглянула на мужа. Довольно долго они смотрели друг на друга, не говоря ни слова, потом отвели глаза: она к чугунам, он на прибрежные кусты лозы.
Перед Зенеком замаячил высокий силуэт мельницы, стоявшей у шоссе. Теперь он был почти дома: еще немного через поле, потом перейти шоссе — и он в деревне. Сначала нужно зайти к Александеру и доложить ему. Зенек остановился на минуту и снова глянул в сторону Древенной. Дымные султаны вроде бы немного уменьшились. «Затухает», — подумал он и вышел на шоссе. Пройдя по нему немного, Зенек свернул, потом двинулся вдоль заборов, стараясь быть как можно дальше от любопытных людских глаз. Около дома Александера кто-то окликнул его по имени, и он оглянулся: у калитки стоял Матеуш, рядом с ним — Александер.
— Доброе утро… — проговорил Зенек.
— Заходи в хату.
Они сели у окна вокруг стола. Жена Матеуша, накинув теплый платок, вышла из дома.
— Рассказывай! — приказал Матеуш, внимательно вглядываясь в лицо парня. — Рассказывай! — нетерпеливо повторил он.
Зенек рассказал, не скрывая подробностей.
Братья сидели насупившись. По выражению их лиц трудно было понять, довольны они им или нет. Как-то машинально Зенек заговорил о том, что мучило его. Братья внимательно слушали, однако по-прежнему молчали. Это вывело Зенека из себя, он повысил голос.
Старший встал и принес из чулана полулитровую бутылку:
— Выпьешь?
— Нет!
— Выпей чуток, легче станет. Выпей и иди спать.
Матеуш разлил водку, нарезал хлеб и сало и решительно опрокинул в рот содержимое стакана. Внезапно обессилевший Зенек в нерешительности вертел свой стакан в руках.
— Выпей, выпей… Ты устал. Полегчает на душе.
Решительным движением Зенек поднес стакан к губам и залпом выпил противно пахнущий самогон. Перехватило горло, зашумело в ушах. Он откусил кусок сала и медленно стал жевать.
— Вы даже не сказали, хорошо ли мы выполнили поручение, — проговорил он как бы про себя.
— На похвалу напрашиваешься? — Александер бросил на него пытливый взгляд.
— Нет. Но мне надо знать.
— Хорошо, Зенек. Все сделано очень хорошо. И впредь не забивай себе голову размышлениями. Для этого существует командование. Солдат должен выполнять приказ.
— А командование — это вы и Матеуш, да?
— И да и нет… Как посмотреть…
От водки все сильнее шумело в голове. Зенек не привык пить. Он посмотрел на братьев затуманенным взглядом, потом поднялся со стула:
— Ну я пойду…
— Смотри только без глупостей. Ложись спать.
Зенек вышел. Оба брата смотрели в окно, как он, хромая, шел через двор.
— Упорный парень, — сказал Матеуш. — С такой ногой отмахать двенадцать километров — это тебе не шутка. Из него будет толк.
— Слишком мудрствует.
— Потому, что не дурак.
— Это Хромой-то не дурак?!
— Был бы дураком — не мудрствовал бы. Легче всего отмахнуться от человека, — убеждал брата Матеуш. — Для Зенека это единственный выход. А парень хороший, добросовестный. Ему можно верить. Каждому на первых порах тяжело. Да и как ты можешь понять его, если никогда не стрелял в человека?
— Ты, конечно, прав. Но парень слишком мудрствует. Солдат должен слушаться.
— Разве солдат не человек? Сколько мне пришлось в холодной просидеть за то, что мудрствовал! Впрочем, что ты можешь об этом знать! А Зенеку я при первом же случае снова дам задание. Парень должен перебороть себя. Потом все пойдет проще.
— Не корчи из себя спасителя, Матеуш! На войне некогда возиться с убогими и устраивать их судьбу.
— Чепуха! Для того, чтобы и ты не слишком мудрствовал, подумай лучше, как освободить ребят из лагеря под Ксендзопольцами. Когда у тебя будет готовый план, зайди ко мне. Журав об этом уже осведомлен. Покажи, как должен поступать настоящий солдат: не мудри и освободи людей из лагеря. Договорились?
— Договорились. Скажи мне только…
— Ничего не скажу. Ты начальник группы. Думай!
Зенек шел по деревенской улице. Встречая людей, он здоровался с ними, как прежде, робко и издалека, ни с кем не вступая в разговор. Он снова был хромым придурком… Во всем теле ощущалась смертельная усталость. Выпитая водка туманила голову. Внимательно глядя под ноги, Зенек шел к дому. Вдруг он резко поднял голову — перед ним стояла Иренка. Он остановился, снял шапку:
— Добрый день.
— Добрый день, — ответила она.
Зенек смотрел на нее с тоской. Ирена смутилась и опустила голову.
— Куда это вы направляетесь, пани Франчукова? — наконец прервал он молчание.
Кровь прихлынула к ее лицу. Почти бегом Ирена бросилась прочь. Он немного постоял на месте, шепча что-то себе под нос, затем заковылял дальше.
После обеда Зенек отправился на Вепш и долго стоял, вглядываясь в темную воду, в тоненькие блестящие осколки льда, прибитые волнами к берегу, сжимал в кармане рукоять пистолета. Река снова начала манить его. Снова, как когда-то, он представлял себе свое тело на дне. Как это просто: приставить ствол к виску и нажать на курок. Тело с всплеском уйдет в холодную воду, и все будет позади. Не станет полицейских, Матеуша, горящих деревень, Иренки, матери, отца… Отец!
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.