Тело твое создано для любви - [4]

Если оторвать жизнь от любви, любовь обратится против жизни. Взрыв эротизма станет приступом лихорадки. Игры Эроса с Танатосом перерастут в агонию[14]^{5}.

Одной рукой — лечить,  другой — провоцировать заражение?

Но сегодня, когда губительные последствия разнузданной сексуальности видны невооруженным глазом, люди заняты устранением последствий (что, безусловно, необходимо), но они не думают о причинах! Они пытаются остановить распространение СПИДа подручными средствами, одновременно провоцируя поведение, способствующее его распространению. Они раздают шприцы и презервативы, уверяя, что без них нельзя, и продолжают жить по-прежнему, как ни в чем не бывало… Будем честными: разве это не подталкивает к тем самым действиям, которые вызывают заражение СПИДом? Лозунг "Safe play" означает: можешь продолжать игру. Никаких проблем! Это идиотская страусиная политика.

Представь себе врача, который довольствуется тем, что дезинфицирует только рану, не обращая внимания на то, что уже началось заражение крови.

Представь: мы едем по дороге, усыпанной бутылочными осколками, в сопровождении грузовиков с запасными шинами. Нет времени привести в порядок дорогу, нет времени говорить о морали, нет времени заниматься причинами[15], нет времени углубляться[16]…

Нельзя довольствоваться презервативами[17]: это не более чем полумеры. Нам нужно сохранить самих себя. Чтобы защитить жизнь, сохраните себя для любви.

Целомудрие — единственная профилактика, позволяющая действовать до заражения. Пока еще не слишком поздно.

Итак, проблемы сексуальности, какими бы личными они ни были, стали проблемами общества. Их лечение — общественная задача. Исцеление любви сегодня — приоритетная задача социальной работы.

Как полиция поощряет беззакония

Мы ужасаемся… Но кто этого хотел? Кто виноват? Разве все это не было холодно и цинично запланировано, запрограммировано, просчитано?

Пока врачи бодрствовали у постели Франка, Шарль Азнавур пел: «Я, как они говорят, голубой…»[18] Мы не приемлем инцест — а Генсбур[19] хвастается любовью с дочерью со сцены и с телеэкрана. Молодых ребят судят за агрессию, выраженную в насилии, убийствах, нападениях, — и их же изо дня в день абсолютно легально делают жертвами агрессии, показывая все это по телевизору.

Мы ужасаемся, что количество самоубийств растет, — но никто не запрещает книги, комиксы, журналы и видеокассеты, которые рекламируют самоубийство как самую замечательную смерть из возможных, апофеоз существования, и даже предлагают всевозможные рецепты^{6}.

Одной рукой вас подталкивают к действию, другой наказывают за то же самое действие: нет большего садизма. Одна рука держит пряник, другая — кнут: высшая степень цинизма.

Вас осуждают за то, чему постоянно учат: высшая степень лицемерия.

Что можно сказать о государстве, которое наказывает за нарушение правил дорожного движения и расставляет вдоль дорог призывы к нарушению?

3. ВСПЫШКА: ПРОСВЕТИСЬ!

Что же сказать об этой трагедии в заключение? Только тот, кто сам заражен СПИДом, вправе говорить об этом:

«Я получил официальное медицинское заключение 8 ноября 1985 года. В тот день мне на голову свалилась атомная бомба. Это был страшный шок. Весь мир рухнул. Но, в сущности, сегодня я могу сказать, что это событие заставило меня начать новый этап в моей жизни. В этом испытании я открыл для себя Бога, это было приглашение расти, жить, приглашение вновь изобрести любовь. Вновь открыть, что значит любить»[20].

Для нас, людей Запада, этот неслышный атомный взрыв — тоже призыв вступить в новый этап взросления, открыть для себя, что значит любить. Но кто проведет нас через этот перевал?

Недавно на вершине горы высотой в 2000 метров я встретил двух солдат-новобранцев. Они участвовали в операции на выживание, и как раз в тот момент они обнаружили, что двигались в направлении, прямо противоположном указанному. Они перепутали на компасе концы стрелки «север» и «юг»… Какой компас укажет человечеству наш Север, нашу Зарю, чтобы мы могли выжить?

У небесных диспетчеров не бывает забастовок

Каждому самолету дается коридор, в границах которого он может спокойно двигаться без риска столкнуться с другим. Диспетчерский пункт, который ведет тебя, подсказывая координаты безопасного коридора, — это Церковь. Она знает, что такое жизнь, из собственного опыта. Разве 2000 лет человеческого опыта недостаточно, чтобы быть достойной доверия?[21] А главное, она знает, что думает Бог — Источник жизни и любви. Она видит человека Его глазами.

Вот почему она всегда «за»: за любовь, за свободу, за истину, за жизнь, за тело. За все, что вечно. За все, что во свете.

Вне Церкви люди так часто «против». Они противоречат Слову Божию. Они противопоставляют свои жалкие пародии Его шедеврам. Они противодействуют Его плану любви. Противозачаточные средства ограничивают жизнь. Аборт — кульминация противостояния смерти и жизни. Похоже, скоро Церковь станет единственным местом, где жизнь будет защищаться безусловно, где не будет места смерти. Скоро христианские больницы и роддома станут единственными, где удивительные достижения технического прогресса будут служить только жизни. Уже сейчас в странах с тоталитарным режимом (как правого, так и левого толка) Церковь — едва ли не единственное пространство, где может выражаться растоптанная, задавленная свобода человека. Если это не так, то почему же Церковь — всегда враг №1 любой диктатуры?