Телефонная будка на краю земли - [35]

Вся страна в страхе следила у экранов телевизоров за продвижением стихии, буря тем временем достигла своего пика. Будка, обернутая пластиковым покрывалом, пугающе дрожала. Воздух был грязный от частиц земли, ветер поднимал ветки, листья, какие-то предметы, Юи не могла сказать точно, что проносится мимо, различала только размер, да и то смутно. Пролетела, наверное, черепица, а следом, видимо, садовые инструменты. Огромные вазы катились по земле туда-сюда, как тюки соломы на бескрайних американских пастбищах, пластиковый пакет прилетел неведомо откуда и теперь взмывал все выше и выше.

Юи как будто попала в фантастический фильм: в аномальную зону, где ослабла гравитация и предметы начали отрываться от земли. Ветер как будто подсказывал, что выбор есть, что гравитация больше не непреложное правило, а нечто, чем можно пренебречь. «Все может рухнуть, – подумала Юи. – Но это же неправильно, – бормотала она. – Это священное место. Никто не посмеет причинить ему вред!»

Тут вдруг она увидела краем глаза, как повалился на землю фонарь. Провода натянулись, отрезали кусок грязного неба, устрашающе заискрили и потухли, припав к земле. Следом рухнули еще два фонаря – и Юи наконец стало страшно. Ветер на горе выл так, что полностью заглушал шум моря. Конечно, оно должно было бесноваться там, внизу, но точно Юи не могла этого утверждать. Воздух смешался с землей настолько, что ничего не было видно, даже моря.

Арка, от которой шла дорожка к Телефону ветра, вдруг пошатнулась и упала. Крючок справа, который Юи прибила первым, выскочил из земли. Юи хотела было встать, вернуть его на место, но каждая мышца ее тела сжалась с единственной целью – выжить под ударами ветра, не дать урагану утащить себя.

Юи видела, как вспыхнул и тут же обрушился на землю еще один фонарь. Море электрических искр рассыпалось в воздухе с нежным потрескиванием, похожим на то, что слышится в трубке, когда связь прерывается. Где-то далеко отсюда кто-то положил трубку, и в его комнате снова воцарилась тишина.

На «Белл-Гардиа» опустилась тьма, даже редкие огни, которые до сих пор горели в окнах, погасли. На Кудзире ночь поглотила день, Оцути, там, у подножья, тоже погрузился во мрак. На восстановление подачи электричества потребуется несколько часов.

Юи наконец осознала, какому риску себя подвергла, и, может быть, от первобытного страха темноты впервые подумала, что лучше бы ей быть далеко отсюда. Она ошиблась, переоценила свои силы. «Переоценивать себя всегда ошибка, – говорила ей в детстве мать. – Но недооценивать – ошибка куда более страшная». Так что же хуже, мама, что хуже?

2

Возможный ответ матери на вопрос Юи

«Юи, милая, я же говорила, что недооценивать себя намного страшнее…»

(и тут же прибавила)

«…но только когда речь не идет о риске для жизни».

3

Как только поворачиваешься лицом к надежде и начинаешь двигаться ей навстречу, она, как назло, сбивается с дороги и никак не может найти путь назад. Бывает, потянешь за одну ниточку, а распускается весь свитер: так и Юи вдруг усомнилась в том, что сделала правильный выбор. А вдруг с ней что-нибудь случится? Что тогда будет с Ханой? Простит ли она ей когда-нибудь эту ошибку?

А Такэси? Как же Такэси? Она любила его, теперь, спустя три года с их знакомства, она знала это. И она знала, что он ее любит, потому что он постоянно, в самых разных ситуациях, давал ей это понять, хотя она раз за разом делала вид, что ничего не замечает, отводила взгляд, увиливала от разговоров. Для Юи быть готовыми значило прежде всего осознать, и, когда один осознал, а другой догадался об этом, больше нельзя было прятаться за молчанием и отговорками. Молчание говорило само за себя, означало отказ. И хотя Юи до сих пор не была в полной мере готова к счастью, к страданиям она тем более не была готова. Она вовсе не собиралась говорить «нет».

А «да»? Как много значило это уверенно произнесенное «да»! Оно открывало совершенно другую жизнь, которая полностью вбирала, покрывала, упаковывала собой жизнь прежнюю. Лист картона, сгибы по ребрам, клейкая лента, погрузить в кузов грузовика – и все, прощай, старая жизнь!

Выверяя каждый свой шаг, Юи то и дело повторяла себе: «Надо, чтобы вы оба были уверены, ты должна быть уверена». Иногда она заводила эту песню с самого утра, когда желание любить его, как и аппетит, почему-то было сильнее. В такие дни они, сами того не осознавая, завтракали медленнее, куски пищи надолго задерживались во рту, а кофе успевал остыть, прежде чем чашку поднесут к губам. Они завтракали перед телевизором, и Юи по два раза просматривала прогноз погоды, потому что в первый раз непременно отвлекалась. Приходилось перещелкивать каналы в поисках другой метеосводки, чтобы понять, оставить белье сушиться на улице или внести в комнату. Замедлить любовь – вот что значило для Юи это перещелкивание каналов и долгий завтрак.

Когда сердце было готово, совсем другое дело: она с нетерпением ждала любого нового намека и, когда не получала его несколько дней, видела в этом оттягивание удовольствия, счастья, уже коснувшегося кончиков пальцев. Так, в предвкушении, смотрят на любимое блюдо на накрытом столе, чтобы аппетит разыгрался.