Текст-1 - [44]
3. интеллектуальном (доминирует у пневматиков) Развитой социопат – это интеллектуал (очень часто – пневматик и абстракт), осознающий потребности тела (ибо без этого невозможна продуктивная жизнедеятельность), но при этом не придающий большого значения эмоциям. Поэтому, например, месть для него – не исполнение минутной прихоти, а холодный расчёт плюс наслаждение процессом как таковым. То же и с любовью: любовь как эмоция социопату недоступна, его любовь – это духовно-интеллектуальная связь плюс секс.
Отсюда также проистекает увлечение нестандартным сексом вплоть до половых извращений. В этом есть что-то "инопланетное", чуждое самой сути человека, и неудивительно, что многие социопаты вообще не считаю себя людьми.
Надо понимать, насколько опасна эта тема. Григорий Климов в своё время чётко расписал, что как все сверхзлодеи, так и все сверхгерои (от политических вождей вроде Александра Македонского и Адольфа Гитлера до философов вроде Фёдора Достоевского и Фридриха Ницше) обладали мутациями психики. Климов также связывал их с наследственными изменениями, дав нам в руки универсальный инструмент – исследование родового древа. Эта схема рабочая и проверялась на практике много раз. Вы сами можете проследить судьбу родителей, скажем, Лавкрафта, и убедиться в правильности выкладок Климова. Впрочем, на психопатию не меньше влияют пренатальные и социальные факторы, иначе говоря – это мутация синтетическая и непросчитываемая. Но при этом – сверхопасная. Психопатия – это нечто вроде яда, кислоты или радиации, то есть сверхдеструктивное непредсказуемое явление (чистый Хаос), в правильных руках способное творить чудовищные вещи, но в неправильных руках приводящее к катастрофе.
Итак, психопатия – это яд.
Существуют три уровня взаимодействия с ядом:
Адепт, находящийся на первом уровне развития, может лишь механически подавлять ядовитую мощь Хаоса. На втором уровне разрушительная энергия трансформируется в иные формы деятельности с весьма низким КПД. Человек (человек ли?), достигший третьего уровня, может использовать мощь яда без предварительной трансформации.
Но зачем вообще переходить с уровня на уровень? Ну, для социопата вопрос так даже не стоит. Выше был употреблён эпитет "совершенные". Слово неслучайное, ибо социопатия ориентирована на перфекционизм, причём на перфекционизм болезненный.
Например, женская социопатия часто завязана на сбои в гендерной идентификации (например, желание быть мужчиной), а стремление к кибермодификациям – на сбои в восприятии тела (например, ненависть к собственному отражению в зеркале). Но самое интересное начинается, когда сбои идут в восприятии восприятия, когда свойственный нормальному человеку уровень понимания реальности однозначно характеризуется психопатом как недостаточный. Такой интеллектуальный перфекционизм куда страшнее перфекционизма телесного или эмоционального, ибо позволяет управлять ходом протекания психоза. Мы называем спонтанный сбой в восприятии восприятия словом "гнозисшок". Успешный гнозисшок ведёт к полной сознательной реструктуризации сознания посредством последующего метапрограммирования, неуспешный – к палате в психбольнице.
Но как сделать гнозисшок успешным? Опыты Гари Кляйна показали, что бессознательное (интуитивное, шаманско-экстатическое) мышление активизируется в условиях высоких ставок, хаотической (динамической и непредсказуемой) среды и ограничений по времени.
Разберём эти три пункта один за другим.
Итак, пункт первый. Высокие ставки – это вопрос травматизма. Издревле известно (и недавно доказано экспериментально), что в предсмертных состояниях организм не только резко повышает свою общую живучесть, но и способен как бы "случайно угадывать" правильное, спасительное решение. На основе этого открытия Дэн Симмонс даже создал сюжетную линию для своих книг. Также известно, что практически все серьёзные инициатические практики (будь то мистерии античных пифагорейцев или распятие Вотана на Древе Ужаса) включали в себя опыт умирания (с последующим перерождением в новом качестве) как обязательный центральный компонент. Как психопат-метапрограммист может приблизиться к этому ощущению?
Простейший метод – депривация. Человек должен спать, есть, дышать и т.д. Лишение тела этих нужд и называется депривацией. Она поможет психопату временно избавиться от телесного циклизма, выйти из колеса Сансары. Схожий опыт достигается при перепадах внешнего давления (баротравма, азотный наркоз, кесонная болезнь, прочие виды дисбарии и т.д.) и вообще любом резком изменении среды (сверхгорячие и сверххолодные среды, кислородное голодание у альпинистов и т.д.). Можно отметить ещё и боль, но большинство психопатов малочувствительны к боли (хотя инстинкт сохранения целостности тела продолжает работать).
Продвинутый биохакер также может использовать различные химические стимуляторы деструктивного и травматического свойства (декстрометорфан, псилоцибин, кетамин, амфетамин, мескалин, LSD-25 и т.д.), а также электрошок.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».