Технонекрофил - [5]

Вдруг он понял, что обдумывает это на полном серьезе.

Все-таки спятил. Влияние хроноперехода на нейронный метаболизм… Нет, ну чем черт не шутит? Сейчас же уйти, сделать то, зачем приехал, а потом — взять ломик и несколькими ударами обезвредить дивное творение гениального механика. А можно и без ломика и без лишнего пафоса — как-никак, жалко коллекцию, просто по-тихому демонтировать, а потом уже идти сдаваться, звонить по 02 и 03. Ну и что, что работать без компьютеров; намучаюсь с черновиками, отвык уже «печатать», а не «набирать», от машинки руки будут болеть — наплевать. Вот если историю партии снова придется учить, это хуже. Да, может, и не заставят: кому это надо — насиловать датами съездов слегка ненормального пожилого студента-вечерника, сдавал бы физику с математиками, и ладно. В крайнем случае приду с коробкой конфет… или нет, это практиковалось позже. В общем, прорвемся.

Пойду работать. Запишусь в турклуб, поеду в Крым. Заведу новых друзей… Споры на кухнях, и о чем бы ни зашла речь — о политике, о литературе или науке, об атеизме — ты принужден помалкивать и неопределенно улыбаться, вечно в роли взрослого среди детей. И в лаборатории — ты, техник или лаборант, вносишь посильный вклад в решение проблемы, решенной двадцать лет назад. Удастся тебе разделить энтузиазм окружающих?.. Нет, все-таки — нет.

Видно, прав зануда грек: в одну и ту же реку не войти дважды. Либо река высохнет, либо что-нибудь в нее сольют, либо врачи запретят плавать.

Он бросил сигарету в урну и встал. Приступ ностальгии благополучно прошел, а время не ждало.

— Прошу прощения, могу я видеть Арнольда?

— Арнольда? Можете. Темка, а Темка! К тебе!

Из недр технического отдела явился… Да, вот когда понадобились нечеловеческие усилия, чтобы сохранить пристойное выражение лица. Во-первых, Арнольд-Арнольдик (в детстве Артем) запомнился совсем не таким. Работник он был классный, но когда система принуждает менять работу на спирт, работа кончается быстрее. Но сейчас из-за шкафа вышел не пропитой дядя, а стильный молодой человек. Во-вторых и в главных, брючки-клеши и башмачки-копытца в 2002 году носили, как правило, юные худенькие девушки, и, по мнению хронопришельца, этот наряд не гармонировал с толстыми сине-выбритыми щеками товарища инженера.

Стараясь не разглядывать Арнольдовы клеши и не скалить зубы, он принялся врать. Он новый лаборант Серебровского и должен пройти инструктаж по ТБ. Арнольд резонно заметил, что инструктаж проводит не он, а будущий непосредственный начальник лаборанта — Приходько. Александр Владимирович (можно просто Александр) с чувством обозвал себя идиотом: Приходько якобы с утра уехал в министерство.

— Что ж вы? — сурово сказал Арнольд.

— А может быть, сделаем так: вы меня проинструктируете, а он потом распишется? — с невинным видом предложил Александр.

— Не надо чепухой заниматься, — так же сурово посоветовал Арнольд. — Завтра он придет, тогда…

— Ага, хорошо, — Александр покивал. — Простите, Арнольд, а это у вас колориметр?

— Он, — подтвердил Арнольд. — А вы откуда к нам, если не секрет?

— С ЦКБ «Рубин», — ответил, ничем не рискуя.

— Наслышан, — солидно сказал инженер. Его манера сразу же неуловимо переменилась.

— А с этими я еще раньше работал. Неплохая техника. Но калибровку не держат.

— Неплохая — это вы вежливо сказали, — заметил Арнольд. — Я бы сказал — не совсем плохая. А у вас гэдээровские были? Ну… А чтобы калибровку держали, это надо товарищам ученым не забывать протирать кюветы…

— А кстати, Арнольд, — сказал он после нескольких минут беседы, — вы не подскажете, где тут можно раздобыть вот такие вещи? — и подсунул ему короткий список на листочке клетчатой бумаги.

Арнольд просмотрел список, шевеля губами.

— Да где угодно. Добра-то. Хоть здесь, хоть… Вам для себя или в лабораторию?

— Для себя. О, пока не забыл, — он вытащил из кармана ручку и начал дописывать номинал. Арнольд подавился воздухом.

— Ух ты! Ничего себе! — были первые внятные его слова. — Это у вас авторучка?

— Да.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста.

Авторучка, конечно, что же еще. У нас говорят просто «ручка», без «авто». Ручка обычная дерьмовая корейская, прозрачная пластмассовая, три штуки на червонец. Ну, правда, стержень серебристо-фиолетовый.

— Ух ты… А чье это производство?

— США. У меня приятель был в Нью-Йорке в командировке, привез.

— Прозрачная, чтобы видно было, сколько пасты осталось? Ну, капиталисты хитры! И написано по-английски… А что там в стержне такое, сверху пасты — вода?

— Специальный гель, чтобы паста не вытекала. Она жидкая, почти как тушь, зато пишет мягко.

— Это ж надо…

— Нравится? Дарю в честь знакомства, — он широко улыбнулся. Арнольд захлопал глазами.

— Ой, да вы что?! Я так просто…

— Берите-берите, — сказал он, — у меня еще одна есть. Материальные блага должны распределяться равномерно.

Он сказал и испугался: Арнольд, хоть и стильный юноша, все же комсомолец и может быть шокирован таким явным глумлением над классикой марксизма-ленинизма! Но тот только кивнул. То ли с чувством юмора у него все было в порядке, то ли, наоборот, совсем никак.

— Да, это, в общем… Но неловко как-то. Она дорогая?