Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности - [126]
По росписи, Михаил Милютин писал образ Богородицы «с предвечным младенцем», образ Сошествия Святого Духа; Георгий Терентьев – образ Царя царем, царя Иоасафа Индийского и Варлама пустынного; Спиридон Григорьев – Вознесение Христа, Благовещение и двух евангелистов в царские двери; Федор Нянин – образ Великого архиерея и шесть апостолов; Тимофей Резанцев – образ архангелов Михаила и Гавриила, двух евангелистов в царские двери; Михаил Матвеев – образ Живоначальной Троицы в царские врата и архидьякона Стефана; Семен Амфилофьев – шесть апостолов; Иван Аникеев – архидьякона Никанора. «На светы и на венцы на ростворку» золота через К. Золотарева для жалованных иконописцев на 20 икон были выданы порциями по 10 и 11 золотых[735].
Относительно выплаты им поденных кормовых денег было сказано: «а что им от писма тех икон дати, и о том их, великих государей, указ будет им впредь», впоследствии деньги мастера получали порциями по мере поступления из Устюжского приказа, через который шло финансирование работ в Измайловском храме. Жалованные иконописцы Оружейной палаты и ученики работали над иконостасом на Посольском дворе в период с 7 мая по 1 октября 1688 г. 126 дней, «оприч воскресных», за что получили 21 рубль из расчета по 4 деньги человеку на день. 8 октября 1688 г. пяти жалованным мастерам было дано дополнительно жалованье «в приказ» – по 5 рублей каждому, а трем ученикам – по 3 рубля.
К жалованным иконописцам был приставлен терщик Мокушка Федоров, который проработал с 7 мая по 15 октября 1688 г. 138 дней и получил 6 рублей 30 алтын из расчета по 10 денег в день[736].
Второму коллективу – подрядчикам – иконописцам Микифору Никифорову, Федору Юрьеву, Ерофею Елине с товарищами – «протчие иконы» были отданы на подряд, в том числе 9 праздничных (с оплатой по 26 алтын 4 деньги за икону), 5 пророческих (по 2 рубля за икону), 5 праотеческих (по 2 рубля), 9 икон Страстей Господних (по 1 рублю 16 алтын 4 деньги) и 4 иконы предстоящих Распятию (по 1 рублю) на общую сумму 44 рубля 23 алтына 2 деньги. Краски для Ф. Юрьева с товарищами на 17 рублей с полтиной были закуплены из казны в Москатильном ряду у торгового человека Ивана Осипова. На золочение икон, на светы на венцы и на растворки твореного золота было выделено 10 червонных золотых, а сусальщикам от передела этих золотых причиталось 2 рубля[737]. Иконописцам и левкащику за левкашенье иконных деревьев и терщику полагалось к выдаче 19 рублей 13 алтын 2 деньги. Припасы к иконному письму и золочению икон – грунт, клей, полимент, щетины, посуду и др. – на 15 рублей закупил К. Золотарев; отдельно были приобретены в Москательном ряду у торгового человека Ивана Осипова к живописному иконному письму «на росчатие» краски на сумму 13 рублей 18 алтын 4 деньги. Дополнительные работы, связанные с написанием 3 страстных икон, были оплачены – «за краски и от писма» – отдельно (4 рубля с полтиной).
За дрова на отопление палат, «в которых на Посольском дворе работали мастеровые люди», потребовалось выплатить 6 рублей 28 алтын 4 деньги[738].
В итоге суммарный расход по двум росписям, составленным К. Золотаревым, за основные и прибавочные работы составил 454 рубля 30 алтын[739], хотя в указанную цифру расходы на золочение иконостаса и иконописные работы включены, судя по составу намеченных иконостасных работ, не в полном объеме.
Необходимо отметить, что выплаты К. Золотареву, мастерам и поставщикам припасов производились по росписям и сверх них частями по мере поступления средств в Устюжский приказ, причем нередко исполнителям давали суммы, что называется, «в зачет», т. е. в счет задолженностей по выплатам, по этим причинам обрисовать полную картину расходов, выявить все затраты на определенные виды работ и установить размеры выдач конкретным категориям мастеров не всегда удается. Дополнительные затруднения в расчетах создает система комплексных выплат, например на золочение клейм, а также рам и паникадильной цепи.
Можно предположить, что иконостас в церкви Иоасафа не был установлен до 12 июля 1690 г., поскольку этим числом датировано выделение денег на проезд подьячего Оружейной палаты Бориса Максимова и резного дела мастера Лариона Юрьева от Москвы до села Измайлова, куда их послали «для меры и чертежу в церкве Царевича Иоасафа Индейского иконостаса», и назад до Москвы[740].
Итак, в последней четверти XVII в. так называемые флемские иконостасы заняли ведущее положение среди работ, происходивших по инициативе Оружейной палаты, в связи с чем в практике иконостасного строительства получили широкое распространение новые производственные технологии, которые применялись как при изготовлении деревянной конструкции предалтарной преграды и ее компонентов, так и при создании резного убора и декоративной отделки рамы.
Иконостасы целого ряда соборов и церквей последней четверти XVII в. представляли собой сложное художественное произведение, в процессе создания которых мастера применяли особые технические знания и технологические приемы – это касалось столярных и резных работ с деревянной рамой и ее золочения. Таким образом, одной из черт производственной специфики флемских иконостасов являлись значительные объемы и многоплановость содержания работ.
