Техника и вооружение 2010 01 - [23]
С целью обеспечения высокого темпа стрельбы усилили и сами патроны: так, если по техусловиям к калибру 23 мм для извлечения снаряда НР-23 из гильзы требовалось усилие 800-1500 кгс, то снаряд ГШ-23 заделывался в гильзе более прочно, усиленной закаткой ее дульца. В свою очередь, более массивный снаряд калибра 30 мм к НР-30 заделывался в гильзе жестче, и это усилие составляло 2000-3000 кгс.
Особенности и достоинства двуствольной схемы автоматического оружия в сочетании с безударным досыланием патрона позволили увеличить темп стрельбы пушки ГШ-23 по сравнению с АМ-23 при незначительном увеличении веса оружия (всего на 3 кг). Первый макетный образец пушки был собран в НИИ-61 в конце 1954 г. После множества технологических и конструктивных изменений (только ударно-спусковой механизм пушки менялся радикально пять раз) и кропотливой пятилетней доработки ГШ-23 в 1959 г. было принято решение о ее запуске в производство.
Пушечная установка на истребителе МиГ-21 бис.
Достигнутый темп стрельбы в 3200-3400 выстр./мин существенно превышал возможности прежних систем (так, АМ-23 с ее еще недавно рекордной скорострельностью новая пушка превосходила в 2,5 раза), во что не сразу верилось даже коллегам. По этой причине не раз случались курьезы при демонстрации ГШ-23. В одном таком случае представитель производства усомнился в достигнутых результатах и самой работоспособности системы. По его просьбе пушку зарядили короткой лентой – мол, и такое количество патронов пушка не сможет пропустить без отказов и непременно «подавится». Пушка рявкнула и смолкла. Работа ее прозвучала на слух одним выстрелом, и критик удовлетворенно заметил: «Как я и полагал, она остановилась». Разубедил его вид пустого патронника пушки, сработавшей без единой задержки и пропустившей в долю секунды всю ленту, и валявшиеся вокруг отстрелянные гильзы – все до единой.
Однако поначалу будущее нового орудия, как и прочих авиационных артсистем, выглядело далеко не радужным. Причинами стали очередные политические и экономические перемены в стране, инициированные новым руководством и самым непосредственным образом сказавшиеся на «оборонке».
После войны в Корее последовал очередной скачок в развитии военной авиации. Самолеты стали сверхзвуковыми, их оборудование – электронным, а средства поражения-управляемыми. Второе поколение реактивных истребителей (1960-е гг.) было представлено преимущественно самолета-ми-перехватчиками (Ту-128, Су-9, Су-11, Су-15, МиГ-21ПФ, МиГ-25) с высокими скоростными и ограниченными маневренными характеристиками. Воздушные бои предполагалось вести в основном на высоте вплоть до стратосферы, а радиусы разворота истребителя при маневрах возросли до десятков километров. Наведение перехватчика на воздушную цель осуществлялось с наземного КП по командам автоматизированной системы, при выходе на заданный рубеж летчик начинал поиск с помощью бортового радиолокационного прицела (позднее на борту истребителей появились и теплопеленгаторы), и когда цель оказывалась в зоне поражения,
выполнял пуск ракет. В тактике этих истребителей утвердилась всеракурсная ракетная атака, при срыве которой противники теряли зрительный и радиолокационный контакт, а бой начинался снова – с поиска цели. На смену групповым пришли одиночные действия, начиная со взлета и заканчивая посадкой.
В связи с ростом возможностей управляемых ракет по перехвату скоростных и высотных целей с истребителей «за ненадобностью» были сняты пушки – надежное оружие ближнего боя. Предполагалось, что авиационные пушки представляют собой устаревшее оружие, не имеющее перспектив дальнейшего развития (не стесняясь в выражениях, вслед за главой государства иные высокопоставленные чины называли их «оружием каменного века»). Роль основного средства поражения воздушных и наземных целей отводилась управляемым ракетам. Прибегая к излюбленной демагогии в качестве доводов, апологеты «ракетизации» уличали артиллерийское вооружение в отставании от всемогущих ракет по всем статьям, включая поражающую мощь, дальность стрельбы, точность огня на куда больших дистанциях. В очередной раз теория разошлась с практикой и, к сожалению, не без ущерба для последней.
Уверовав во всемогущество ракет, руководство страны занялось перестройкой Вооруженных Сил и оборонных отраслей народного хозяйства. О масштабности и радикальности нововведений можно судить по ходу перевооружения военной авиации новой техникой, «качественный портрет» которой говорил сам за себя: с начала 1960-х гг. советские ВВС и авиация ПВО получили более 5500 «чистых» истребителей-ракетоносцев, в то время как число поступивших на вооружение боевых самолетов, имевших и пушечное вооружение, за этот период составило лишь около 1500 (после 1962 г., когда прекратился выпуск ранних модификаций МиГ-21Ф и Ф-13 с таким вооружением, пушками оснащались только истребители-бомбардировщики Су-7Б и Як-28). Те же тенденции доминировали и в авиации западных стран, где вооружение основных истребителей вероятного противника также ограничивалось исключительно ракетами (даже сверхпопулярный «Фантом» до конца 1967 г. обходился без пушки на борту).
