Техника и вооружение 2005 05 - [3]
Утром я поехал к Жигалову в гостиницу. Сорокаградусная жара, кондиционеры не работают, воды и света в гостинице нет. Нечего ни есть, ни пить. Никакой помощи от Посольства и суданских военных нет (суданцы в это время занимали выжидательную позицию, еще не зная, кто у них победит). С Исаковским и Жигаловым мы организовали питание наших специалистов. пока через несколько дней путч не провалился. В.А Жигалов до настоящего времени вспоминает, как мы ездили по городу, где шли бои. и я попросил его посмотреть в боковое окно. Он посмотрел и увидел огромного черного суданца, который целился в нас из автома та Калашникова.
После этих событий режим в Судане стал меняться. Президент Нимейри несколько дней где-то прятался, а когда вернулся, занял просаудовскую (читай «проамериканскую») позицию. Обвинил Советский Союз в участии в попытке переворота и даже организовал выставку захваченного у мятежников оружия и боеприпасов. На упаковочных ящиках стояла маркировка ГИУ, а предназначалось это военное имущество на самом деле Ливии, куда оно и было отправлено из СССР.
Постепенно стал вводиться мусульманский «сухой» закон, так что завершающий банкет в Министерстве обороны Судана был без спиртного — одни восточные сладости и безалкогольные напитки. Было очень скучно, так как ни суданцы, ни мы еще не привыкли к таким банкетам.
Военно-техническое сотрудничество с Суданом замерло, затем стало сокращаться. а через год и вообще прекратилось. Советских военных специалистов вежливо попросили покинуть страну и даже каждому вручали цветы и подарки. Закрыли представительство ГИУ, резко сократили советский дипломатический корпус. Из всех военных представителей они не тронули только аппарат военного атташе и уполномоченного ГТУ.
Это случилось в июне 197 7 г., я в это время находился в отпуске в Москве. И как часто бывает, никто ни в Москве, ни в Посольстве заранее не знал об этой акции. Меня в Москве срочно вызвали вместе с начальником транспортного отдела ГТУ Семеновым к зампреду ГКЭС генерал-полковнику М.А. Сергейчику, который связался по телефону с начальником Генштаба. Решался вопрос, что делать с грузом, который предназначался для Судана по линии ГТУ. Мы доложили, что это строительные материалы и строительная техника для госпиталя и никакого отношения к военным поставкам не имеет. Я сообщил, что суданцы у себя развернули строительство медицинского центра и что за все уже заплачено твердой валютой.
Сотрудники аппарата советника по экономическим вопросам Посольства СССР в Судане, занимавшиеся вопросами военно-технического сотрудничества Третий слева — уполномоченный ГТУ М М Усов. Хартум, 1976 г
Но тут обиделись «мы». Меня отозвали из Судана, стройка прекратилась, хотя еще несколько месяцев суданцы на высшем уровне и посол СССР в Судане обращались в Москву с просьбой продолжить это строительство и вернуть меня в Судан (формально я оставался еще долго единственным дипломатом в аппарате советника по экономическим вопросам Посольства, так как экономсоветник по возрасту был уволен на пенсию, а нового советника суданская сторона просто не принимала). Кроме того, такой объект, где работало бы много советских специалистов, просто был нужен Посольству, чтобы усилить в этой обстановке свое влияние в стране. В целом жаль, что мы так добровольно ушли из этой страны. Но, как говорится, свято место пусто не бывает, и наше место с удовольствием заняли китайцы и натовцы.
И сейчас я могу с уверенностью сказать, что дальнейшие события в Судане, которые способствовали формированию и развитию в этой стране баз террористов из числа исламских фанатиков, ни к Советскому Союзу, ни к России никакого отношения не имеют.
Война без потерь не бывает
Алексей Степанов
Любая война не бывает без потерь личного состава и технических средств борьбы. Убежден, что наиболее реальную картину всех видов потерь и их причин можно получить, анализируя потери в тяжелых многолетних боевых действиях, таких, например. как Великая Отечественная война 1941–1945 гг.
Мне как бывшему кадровому военному, прослужившему в танковых войсках с 1939 по 1976 г. включительно, наиболее близка тема использования различных бронированных машин, поэтому и статья эта посвящена анализу потерь в танковых войсках на основе опубликованных материалов (см. список литературы).
Для начала хотелось бы сделать замечание по поводу иллюзий о «дешевизне» жизни личного состава перед стоимостью сложной военной техники. Это неверно даже в чисто денежном выражении. В 1943–1945 гг. в ходе серийного производства бронетехники на изготовление одного Т-34 затрачивалось в среднем от 15 до 20 минут, те. 0.25- 0,33 часа. И стоил этот танк 180–210 тыс. рублей в ценах тех лет. Цифры, разумеется, средние, затраты времени и себестоимость отличались по различным заводам и по годам. На «изготовление» же одного молодого танкиста с учетом необходимой боевой подготовки нужно от 18 до 20 лет. Если этот срок выразить в часах, то 20 лет составят 175200 ч. На воспитание одного молодого человека с самого рождения до призыва в армию с учетом питания. одежды, учебы, лечения и др. семья среднего достатка затрачивала в различные периоды развития страны 40–50 тыс. рублей. Следовательно, подготовка экипажа танка из четырех человек с учетом затрат на боевые занятия может достигать 200–250 тыс. рублей. что сопоставимо со стоимостью танка типа Т-34. Потерю в бою непосредственно одного танка можно восполнить за 0,5–1.0 ч, а одного члена экипажа — за 18–20 лет. И, конечно же, безвозвратную потерю одного человека, не говоря о потере всего экипажа, нельзя сравнивать с потерей самого танка. Человек дороже любой техники.
