Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930 - [276]
Среди марксистов-критиков имеются несколько группировок, целиком отражающих характер борьбы за творческий метод в литературе.
Два года тому назад значительно поднялось теа-рабкоровское движение. Оно в большой мере поддерживалось театральными журналами, но из‐за целого ряда организационных неурядиц, неудачной перегруппировки театральной прессы и, самое главное, благодаря неправильному руководству прошлого Наркомпроса, – заметно пришло в упадок. Между прочим, все это способствовало тому, что театральное движение не оказало должного влияния на театр и драматургию. В частности, это объясняется еще тем, что вместо основной задачи – служить резервом для подготовки кадров профкритики и выявлять мнение рабочей массы, – руководство повело движение по другому пути, которое вылилось в подмену мнения и суждения широкого рабочего зрителя мнением и суждением самого рабкора. Кроме того, направлением рабкоровского внимания главным образом к самодеятельному театру и, наоборот, почти <полным> отгораживанием рабкора от <театра> профессионального.
В связи с возникновением и ростом пролетарской драматургии началась открытая борьба за гегемонию марксистской мысли в теа-критике – борьба, в последнее время нашедшая свое отражение, между прочим, и в Теасекции ГАХН.
Следует отметить, что во все периоды ни одна из центральных газет, в том числе и «Правда», не имела в своем театральном отделе выдержанной марксистской линии: за необходимостью все годы революции концентрировать внимание на политической борьбе и хозяйственном строительстве, исчезала возможность уделять должное внимание театральному участку фронта культурной революции. Место, отводившееся в газетах театру, всегда было так незначительно, что самые крупные театральные явления почти не находили должного освещения. Кроме того, в центральной печати и до сих пор крепко сидят на ответственных рецензиях правые немарксисты (как, например, П. Марков в «Правде» или отъявленный идеалист Н. Волков в «Известиях»). Положение вещей все время было таким, что теа-деятели, в том числе и драматурги, много больше получали по линии руководства и ориентировки от той же критики на диспутах, на заседаниях научно-художественных организаций и в худполитсоветах, нежели в прессе.
Положение теа-критики в общей печати и отсутствие серьезной специально-театральной прессы тормозило кристаллизацию марксистской критики и способствовало развитию и укреплению эклектических теорий, дезориентировавших теа-деятелей и в особенности драматургов, поскольку вопросы тематики все время доминировали. В этом отношении ярким примером тому служат журнал «Советский театр»[1485] и газета «Рабочий и искусство»[1486], являющиеся идеологически совершенно безличными и, кроме того, лишенными четкой целеустановки.
С другой стороны, те же причины не давали возможности критике заниматься обстоятельно формальным анализом драматургических произведений и спектаклей в целом. В числе обстоятельств, способствовавших резкому разрыву между тематикой и формальной стороной в театре, указанные моменты играли не последнюю роль.
4. Со стороны Наркомпроса и, в частности, Главискусства все годы революции не наблюдалось сколько-нибудь заметного руководства теа-критикой или хотя бы – участия в поднятии ее качества. Находившееся в ведении Главискусства монопольное театральное издательство «Теа-кино-печать»[1487] не сумело ни в своих изданиях, ни вокруг самого правления сгруппировать существующие кадры марксистской критики и что-либо сделать для создания новых. Недаром РКИ вынесло постановление о ликвидации данного издательства как совершенно не отвечающего и не оправдавшего своих задач.
Теа-подсекция секции литературы и искусства Комакадемии, вылившись в небольшой кружок со всеми отрицательными чертами кружковщины, так же нисколько не способствовала развитию и росту марксистской теа-критики. РАПП, так много сделавший в борьбе за гегемонию пролетарской литературы, совершенно не занимался вопросами и театра, и драматургии и, имея в своих рядах крупнейших пролетарских драматургов, лишь теперь, в самые последние дни, поставил на очередь вопрос о драматургии.
5. Исключительно плохо обстоит дело с клубной теа-критикой. Критики-профессионалы, за крайне редким исключением, игнорировали клубную сцену. Большая вина в этом отношении лежит на самих органах печати, со стороны которых имелась определенная недооценка данного участка.
6. Положение с теа-критикой на периферии еще хуже. Отсутствие мало-мальски квалифицированных критиков, слабая их политическая грамотность и полное невнимание к театральному отделу в провинциальной прессе ведут к тому, что на периферии влияние театральной критики носит почти сплошь отрицательный характер.
7. В отсутствие теа-критических кадров в провинции в большой мере повинна плохая постановка дела теа-образования. Отсутствие теа-вуза и плохая подготовка, получаемая молодежью в теа-техникуме, лишает провинцию даже средней квалификации рецензентов.
Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии.
Книга о формировании советского сюжета в российской драме 1920-х — начала 1930-х годов основана на обширном материале малоизвестных и забытых отечественных пьес. Увиденные глазами современного исследователя, эти яркие и острые тексты представляют выразительный историко-культурный срез российской жизни тех лет, её конфликтов и героев, теснейшим образом связанных с реалиями нашего сегодняшнего дня.
Воспоминания Е.П. Кишкиной – это история разорения дворянских гнезд, история тяжелых лет молодого советского государства. И в то же время это летопись сложных, порой драматических отношений между Россией и Китаем в ХХ веке. Семья Елизаветы Павловны была настоящим "барометром" политической обстановки в обеих странах. Перед вами рассказ о жизни преданной жены, матери интернациональной семьи, человека, пережившего заключение в камере-одиночке и оставшегося верным себе. Издание предназначено для широкого круга читателей.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.