Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930 - [276]

Шрифт
Интервал

в своей рецензии «Чудака») или левых загибов у восходящих к корням троцкизма, как, напр[имер], это имеет место в критике В. Блюма (Садко)[1484].

Среди марксистов-критиков имеются несколько группировок, целиком отражающих характер борьбы за творческий метод в литературе.

Два года тому назад значительно поднялось теа-рабкоровское движение. Оно в большой мере поддерживалось театральными журналами, но из‐за целого ряда организационных неурядиц, неудачной перегруппировки театральной прессы и, самое главное, благодаря неправильному руководству прошлого Наркомпроса, – заметно пришло в упадок. Между прочим, все это способствовало тому, что театральное движение не оказало должного влияния на театр и драматургию. В частности, это объясняется еще тем, что вместо основной задачи – служить резервом для подготовки кадров профкритики и выявлять мнение рабочей массы, – руководство повело движение по другому пути, которое вылилось в подмену мнения и суждения широкого рабочего зрителя мнением и суждением самого рабкора. Кроме того, направлением рабкоровского внимания главным образом к самодеятельному театру и, наоборот, почти <полным> отгораживанием рабкора от <театра> профессионального.

В связи с возникновением и ростом пролетарской драматургии началась открытая борьба за гегемонию марксистской мысли в теа-критике – борьба, в последнее время нашедшая свое отражение, между прочим, и в Теасекции ГАХН.

Следует отметить, что во все периоды ни одна из центральных газет, в том числе и «Правда», не имела в своем театральном отделе выдержанной марксистской линии: за необходимостью все годы революции концентрировать внимание на политической борьбе и хозяйственном строительстве, исчезала возможность уделять должное внимание театральному участку фронта культурной революции. Место, отводившееся в газетах театру, всегда было так незначительно, что самые крупные театральные явления почти не находили должного освещения. Кроме того, в центральной печати и до сих пор крепко сидят на ответственных рецензиях правые немарксисты (как, например, П. Марков в «Правде» или отъявленный идеалист Н. Волков в «Известиях»). Положение вещей все время было таким, что теа-деятели, в том числе и драматурги, много больше получали по линии руководства и ориентировки от той же критики на диспутах, на заседаниях научно-художественных организаций и в худполитсоветах, нежели в прессе.

Положение теа-критики в общей печати и отсутствие серьезной специально-театральной прессы тормозило кристаллизацию марксистской критики и способствовало развитию и укреплению эклектических теорий, дезориентировавших теа-деятелей и в особенности драматургов, поскольку вопросы тематики все время доминировали. В этом отношении ярким примером тому служат журнал «Советский театр»[1485] и газета «Рабочий и искусство»[1486], являющиеся идеологически совершенно безличными и, кроме того, лишенными четкой целеустановки.

С другой стороны, те же причины не давали возможности критике заниматься обстоятельно формальным анализом драматургических произведений и спектаклей в целом. В числе обстоятельств, способствовавших резкому разрыву между тематикой и формальной стороной в театре, указанные моменты играли не последнюю роль.

4. Со стороны Наркомпроса и, в частности, Главискусства все годы революции не наблюдалось сколько-нибудь заметного руководства теа-критикой или хотя бы – участия в поднятии ее качества. Находившееся в ведении Главискусства монопольное театральное издательство «Теа-кино-печать»[1487] не сумело ни в своих изданиях, ни вокруг самого правления сгруппировать существующие кадры марксистской критики и что-либо сделать для создания новых. Недаром РКИ вынесло постановление о ликвидации данного издательства как совершенно не отвечающего и не оправдавшего своих задач.

Теа-подсекция секции литературы и искусства Комакадемии, вылившись в небольшой кружок со всеми отрицательными чертами кружковщины, так же нисколько не способствовала развитию и росту марксистской теа-критики. РАПП, так много сделавший в борьбе за гегемонию пролетарской литературы, совершенно не занимался вопросами и театра, и драматургии и, имея в своих рядах крупнейших пролетарских драматургов, лишь теперь, в самые последние дни, поставил на очередь вопрос о драматургии.

5. Исключительно плохо обстоит дело с клубной теа-критикой. Критики-профессионалы, за крайне редким исключением, игнорировали клубную сцену. Большая вина в этом отношении лежит на самих органах печати, со стороны которых имелась определенная недооценка данного участка.

6. Положение с теа-критикой на периферии еще хуже. Отсутствие мало-мальски квалифицированных критиков, слабая их политическая грамотность и полное невнимание к театральному отделу в провинциальной прессе ведут к тому, что на периферии влияние театральной критики носит почти сплошь отрицательный характер.

7. В отсутствие теа-критических кадров в провинции в большой мере повинна плохая постановка дела теа-образования. Отсутствие теа-вуза и плохая подготовка, получаемая молодежью в теа-техникуме, лишает провинцию даже средней квалификации рецензентов.


Еще от автора Виолетта Владимировна Гудкова
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии.


Рождение советских сюжетов. Типология отечественной драмы 1920–х — начала 1930–х годов

Книга о формировании советского сюжета в российской драме 1920-х — начала 1930-х годов основана на обширном материале малоизвестных и забытых отечественных пьес. Увиденные глазами современного исследователя, эти яркие и острые тексты представляют выразительный историко-культурный срез российской жизни тех лет, её конфликтов и героев, теснейшим образом связанных с реалиями нашего сегодняшнего дня.


Рекомендуем почитать
Александр Грин

Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.


Из «Воспоминаний артиста»

«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».


Бабель: человек и парадокс

Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.


Туве Янссон: работай и люби

Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.


Переводчики, которым хочется сказать «спасибо»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


С винтовкой и пером

В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.