Тайны кремлевской любви - [27]

Это приложимо в особенности к браку. Его условный характер был лишь в незначительной степени одухотворен индивидуальной любовью. Для аристократов брак был скорее всего политическим актом, лучшим средством улучшить свое благосостояние, влияние и могущество. Поэтому не столько желание молодых, сколько интересы семьи имели решающее значение при заключении брака. Таким же образом поступали и цеховые мастера в средневековых городах. Если круг, из которого они могли выбрать себе жену, был и без того ограничен, то они должны были подчиняться цеховым и семейным интересам. Для купечества, возникшего позже, вопрос о материальном благосостоянии тоже оттеснил личные склонности. В глазах городских мастеров и купечества брак являлся одной из форм накопления капитала. Только в низших слоях народа, среди представителей неимущих классов, могли смотреть на брак не с такой условной точки зрения. Потому индивидуальная любовь в их брачных союзах очень часто имела большое значение. У остальных классов брак был основан на денежных, классовых и сословных интересах и являлся средством производства законных наследников.

«Возрождение в Италии вызвало расцвет искусств, — писал М. Дубинский. — Возрождение во Франции создало культ любви. Провозвестником этого культа явился Франциск I. Он мог бы с полным правом употребить фразу, которой охарактеризовал впоследствии свое правление Людовик XIV: «Государство — это я».

В самом деле, королевская власть была для Франциска I только средством удовлетворять личные прихоти. Государство существовало исключительно для него. Не чуждый излишеств, король покровительствовал чужим излишествам, стараясь придать им отпечаток элегантности.

Франциск I возвел галантность в степень правительственного искусства. Он стал зачинателем того господства придворных дам, которое впоследствии не только прижилось при дворе французских королей, но и имело большое значение для положения женщины во всей Европе.

Но «процветанию женского начала особенно содействовало усиление королевской власти, — писал тот же М. Дубинский. — Людовик XI унизил французское дворянство, Франциск I поработил его, заставив жить при дворе. Король превратил баронов в титулованных лакеев, а их жен и дочерей в своих одалисок. Для достижения последнего пускались иногда в ход низменные интриги и всякие хитрости, как это произошло в то время, когда нужно было привлечь ко двору графиню Шатобриан. Несмотря на свою галантность, Франциск I для удовлетворения похоти не останавливался даже перед грубостями. Так, узнав, что один из его придворных пригрозил жене смертью, если она разделит ложе с королем, ворвался к нему в спальню с обнаженным мечом и, выгнав мужа, занял его место. Женщина эта, как прибавляет французская хроника, была с тех пор очень счастлива, так как муж больше не осмеливался ей перечить и был послушен, как овца».

Вполне понятно, что слуги и приближенные короля подражали ему в своих поступках. Например, фаворит Боннивэ ухаживал за Маргаритой Наваррской, сестрой короля, которая величала себя не иначе как «самой женственной женщиной во всем королевстве». (Чтобы понять, насколько точно и правильно оценила себя принцесса, стоит прочесть ее «Гептамерон»: женщина, фантазия которой была насыщена такими сладострастными картинами, не могла не быть воплощением полового чувства.)

Гордая красавица не уступила перед его обольщениями. Тогда Боннивэ решил завладеть Маргаритой с помощью хитрости. Он пригласил в свой охотничий замок весь двор. Ночью, когда все уснули, королевский фаворит пробрался в спальню к принцессе. Но его ожидало разочарование: Маргарита неожиданно проснулась и нарушила все планы незадачливого домогателя. Боннивэ вынужден был бежать. Любопытно, что когда король на следующий день узнал о ночном эпизоде, то только рассмеялся.

Конечно, атмосфера таких фривольных взаимоотношений не могла не сказаться и на общих нравах эпохи. Добродетельная женщина стала большой редкостью. Более того, она стала всеобщим посмешищем. Женщины вели себя свободно в любовных отношениях и стремились изгладить из памяти всякое представление о добродетели. Они соперничали в пороках с мужчинами, и часто превосходили их в этом.

Главный хроникер скандальных историй того времени Брантом сохранил для нас примечательный рассказ об одном итальянском государе. Женившись на французской принцессе, тот на следующий день после свадьбы в присутствии придворных высказал удивление, что его французская невеста оказалась девственницей.

Франциск I любил повторять: «Двор без женщин то же, что год без весны и весна без роз».

После Франциска нравы французского двора нисколько не изменились. Двор представлял собой арену ожесточенной борьбы между различными интриганками, искательницами приключений и другими женщинами сомнительного поведения. Отныне с именем каждого французского короля было связано имя какой-нибудь фаворитки, а то и нескольких фавориток.

Царствование Генриха II ознаменовалось господством при дворе Дианы Пуатье. Она родилась в 1499 году и уже в 13 лет была отдана замуж за графа Моливре, а спустя два года овдовела. Еще до смерти мужа Диана блистала при дворе Франциска и близко сошлась с государем. Когда ее отец был приговорен к смертной казни за участие в заговоре против короля, Диана обратилась к Франциску и добилась отмены приговора.