Тайны Елисейского дворца - [3]

Театр Варьете? Что за глупость? Там теснота, духота, а здесь столетние дубы дарят тень и прохладу, журчит ручей, оберегая замок от жары.

Однако пылкая Лаура не могла пренебречь запиской, она должна была докопаться до истины. Что-то подсказывало ей, что речь идет вовсе не об очередной «сестренке».

– Глупо не глупо, а посмотреть надо! – объявила она вслух.

– Что посмотреть? – поинтересовалась Аделина, преданная толстуха-горничная, жившая при Лауре с детства и заслужившая лестное положение доверенного лица и советчицы, если, конечно, хозяйка в них нуждалась.

Аделине исполнилось тридцать, она была старшей дочкой кормилицы Лауры, которая заботилась о малышке куда с большим рвением, чем ее блистательная мать, которая вела светскую жизнь и не могла уделить должного внимания своему потомству.

Впрочем, Лаура уже поднялась с постели, где, по мнению доктора Корвизара, должна была бы находиться еще два или даже три дня. Аделина, укладывая в ящик принесенные воздушные нижние рубашки, повторила свой вопрос:

– Что посмотреть?

Молодая женщина, искавшая под кроватью расшитую золотом домашнюю туфельку, выпрямилась.

– Посмотреть, почему Жюно приятнее провести вечер в театре Варьете в тесноте и духоте, а не приехать к нам подышать прохладой и полюбоваться сыном, которого я ему подарила.

– Может, там какая-то особая церемония? Быть может, в честь императора, и ваш супруг как губернатор города Парижа…

– М-м… Думаю, о церемонии я бы знала… Ну-ка возьми, прочитай!

Аделина, нахмурив брови, отчего посередине лба у нее залегла глубокая морщина, ознакомилась с содержанием скверной записки.

– Ага! – сказала она, прочитав, и через несколько секунд прибавила: – И вы, значит, встревожились?

– Есть отчего, разве нет? Жюно у всех на виду… Он так привлекателен, что его всегда окружает целая свита поклонниц. И все к этому привыкли. Так что, если кто-то взял на себя труд предупредить меня, значит, происходит что-то серьезное и я должна знать, в чем дело… Так что приготовь мне ванну и достань платье из тех, что недавно прислал Леруа. Достань белое газовое, расшитое золотыми пайетками. Я хочу… ослеплять!

Аделина прекрасно знала, что не стоит спорить с «госпожой губернаторшей», когда она говорит таким тоном. Если в армии Жюно окрестили Бурей, то его жена уж точно заслуживала прозвания Ураган. Так, по крайней мере, считала Аделина. И хотела бы она посмотреть, что останется от месье Жюно, когда он вернется… Но подобные мысли лучше было держать при себе!

Несмотря на спешку, а значит, и нервную суетливость, Лаура уселась за туалетный столик и занялась своей внешностью с особой тщательностью – она хотела блистать и не пренебрегла ни одной мелочью. Закончив работу, посмотрелась в зеркало и, улыбнувшись своему отражению, объявила:

– Вы не красивы, вы много хуже…

– Это что еще за хуже? – возмутилась Аделина. – Как могло вам такое в голову прийти?

– Не мне, а первому консулу, дорогая. На вечере в Мальмезоне тому назад… семь лет! Мы с Александром тогда еще были женихом и невестой…

Представление в тот вечер родилось из почти что импровизации. Удушающая жара разогнала императорский двор по замкам, однако победные новости из-за Рейна подарили вдохновение Дезожье, директору Варьете, который был к тому же и модным автором. Наконец-то наступил мир, и он хотел первым его восславить. Резвое перо мигом набросало пьеску «Лодочники Немана», ее-то и должны были сыграть вечером перед парижским светом.

Зрителей в театре собралось немало, и все это были важные персоны и сановники: в ложах разместились признанные красавицы во главе с принцессой Полиной. Полина, сестра императора, овдовела после первого брака. Ее супруг, генерал Леклерк, умер от желтой лихорадки в Сан-Доминго, и она вышла замуж по приказу – но это ее ничуть не смутило – за князя Камилло Боргезе, богатого итальянца, которого мало интересовали женщины. Боргезе был одним из лучших наездников Империи и любил погарцевать даже перед Всевышним, однако он не мешал молодой жене жить так, как ей хотелось, лишь бы она была красивой и украшала его дом. Полина не обманула ожиданий князя, она была самой красивой из сестер Бонапарта, а еще и самой своевольной и щедрой. Она коллекционировала любовников и ездила по модным магазинам. Царственный брат называл ее «Мадонна безделушек». Полина с детства была ближайшей подругой Лауры Жюно.

Александр сидел в ложе один и, похоже, скучал, хотя героиню из «Лодочников» пела знаменитая Дюгазон, от которой был без ума «весь Париж» и которая очень нравилась губернатору. Говорили даже, что… Но чего только не говорили об Александре?..

Он восторженно хлопал певице, когда дверь ложи отворилась. Он вскочил и, узнав жену, низко поклонился, слегка побледнев.

– Вы? – удивленно спросил он. По приказу императора обращение «ты» допускалось только в домашней обстановке. – К чему такая неосторожность?

– Неужели у меня больной вид? – шутливо спросила Лаура.

– И близко нет! Вы великолепны. Но я не видел у вас такого платья!

– Оно только приехало от портнихи, – со смехом отвечала она. – Что скажете? Оно вам нравится?

– Я был бы привередой, если бы… Вы обворожительны! Впрочем, как всегда. Но вы уверены, что не совершаете ошибку? Сегодня утром, когда я уезжал, вы показались мне бледненькой.