Тайна Великих Братьев - [10]

Замолк Сашок, глаза прищурил, губами шевелит, — даже пот на лбу выступил: «Сын с отцом — двое, да дед с внуком — столько же. Два да два — четыре получается». Только хотел сказать «четыре», вскинул глаза на дедушку, видит: чуть-чуть улыбается старик в усы. «Ох, что-то тут не так! А как же правильно?».

Решил схитрить:

— Если сразу сказать, так четыре будет, дедуня. А если не сразу, так зна-ачит…

Тянет Сашок слово: «Может, подскажет дедушка?».

— А если не сразу, — выручает старик, — то вот как: сын с отцом — двое, да дед — третий. А отцов сын деду внуком приходится. Значит, считали мы его уже. Вот и получается: шли по столбовой дороге не четверо, а всего трое.

— Я так было и подумал, только сказать не осмелился!

— Первую загадку мы, выходит, решили. Слушай вторую:

— Мать — черна, дочь — красна, сын — голенаст, выгибаться горазд. Не знаешь? Эх ты, мужик-хозяин! Это — печка, огонь да дым. А вот это что: сто один брат, все в один ряд, вместе связаны стоят. Веник? Какой же это веник! Там все братцы пучком связаны. А это — частокол, вот это что!

Разошёлся дед Терентий: самому приятно баловаться загадками. Очень полезная штука, эти загадки. Только успевай — мозгами пошевеливай!

— А ну, ещё одну, — шепчет старик. — Хожу на голове, хотя и на ногах, хожу босиком, хотя и в сапогах. Нипочем тебе, голова твоя садовая, не решить такую хитрую загадку!

— Дайте срок, дедушка, отгадаю! — уверяет Сашок. — Непременно отгадаю.

Думал-думал Сашок: трудно! Даже голову повесил, разглядывает свою босую ногу. Потом глаза на сапог перевёл. Лежит один, с больной ноги, возле лавочки.

Сорвался мальчишка с места, на здоровой ноге заплясал:

— Да это же гвоздь в сапоге, дедушка! Он это на своей шляпке-голове ходит, хоть и на ногах человечьих, он это и босой и в сапогах находится!

Тут всю радость Сашку Наташка испортила: вот заноза — не крикни при ней, не посмейся! Еле-еле утихомирили девку.

— Давай о чем другом говорить, — шепчет дедушка, — а то ты свои отгадки, внучек, на весь мир кричишь. Скажи-ка: когда дым столбом из трубы идет, тепло ли на улице?

— А зачем это мне знать, дедушка?

— Всякую примету не вредно про запас иметь, внучек. Может, когда и сгодится. Особо — в пути или на войне, скажем. Так тепло ли на улице, когда дым — столбом?

Делает вид Сашок, что раздумывает, а на самом деле ответ — вот он, на языке вертится.

— Холодно! Это всегда так бывает, если дым из трубы — палкой!

— Верно! — согласился дедушка Терентий. — А ещё какие приметы к холоду бывают, знаешь? Давай подскажу. Коли быть стуже — курица на одной ноге стоит и гусь лапу поджимает. И дрова в печи с треском горят.

Пососал дедушка свою трубочку, глаза на внучка поднял:

— Ну, ладно, Сашок, кончилась зима, ветер снег съел, прилетел кулик из заморья, вывел весну из затворья, тут нам с тобой, мужикам, дела по горло. Картошку сади, хлеб сей, да мало ли ещё чего! А в нашем хозяйстве без доброй погоды пропадёшь. Иной раз быть бы дождю в толстую вожжу, чтоб напоил он зерно в земле, а иной раз вот как вёдро[1] требуется. Тут и гляди на небо, да на птичек, да на травинки всякие. Сбежались тучки в одну кучку — быть ненастью. О том же кольцо вокруг солнца говорит. Птица, та тоже себя к дождю особо ведёт: галки стаями летают, воробьи в пыли купаются. А если в избе примету искать, так нет вернее соли: сыреет она к мокрой погоде.

Передохну́л дедушка, поглядел на внука:

— А если мошки толкутся да вороны играют, тут уж вёдро жди. Верное дело, Сашок.

До самого вечера дедушка всякую всячину внуку рассказывал. И так всё получалось интересно, что позабыли дедушка с внуком суп в казане крупой заправить, лук в него спустить.

Уже совсем стемнело, когда вернулась вся семья с покоса. Отец открыл дверь, да так и присох у входа: прыгают посреди избы Сашок на одной ноге и дедушка Терентий на одной ноге, — что за наваждение такое?

Тонким голосом выговаривает Сашок:

— Чики́-чики́-чика́лочки, один едет на палочке, другой — на тележке, щёлкает орешки!

А дедушка крутится вокруг внучка и тоже выговаривает:

— Свинка ходит по бору́, щиплет лебеду траву; она рвёт — не берёт, под берёзку кладёт.

Отец подошёл к Сашку, усмехнулся:

— Живу — не тужу, никому не служу!

Потом махнул рукой, ногой притопнул:

— А ну, сынок! Пляши, не виляй, сам на ужин добывай! Не добудешь — битый будешь, а добудешь — сытый будешь!

Раздул отец усы грозно, подхватил сына на руки:

— Вот так и расти, Сашок! Кто больше всех спит, тот меньше всех живёт.

Мать тем временем бросилась к печи, заглянула в чугун.

— Батюшки! Да тут крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой!

Братья и сестры за родительскими спинами переглядываются, посмеиваются, поглядывают на обескураженного дедушку.

Отец посмотрел на деда и сына, сказал беззаботно:

— Ладно, мать! Хлеб — на стол, и стол — престол. А хлеба ни куска, так и стол — доска. Хлеб-то у нас есть пока!

8. КАК РАЗГОВАРИВАЕТ СЛЕД

Горит костёр, течёт беседа о разной разности, о всяких тайнах земли и неба, о всём, что вокруг и из чего складывается жизнь.

— Я так думаю, — говорит Ванька, — родиться человеком — это очень здорово, просто это нам счастье вышло. Ведь мог же я родиться вороной, Митрич, а?