Тайна староверского золота - [69]
- Пора ехать, - первым тронул поводья Лаврентий.
Он решил осмотреть лагерь тех самых бандитов, о которых только что поведал Дмитрий. Конон быстро попрощался с приятелем и молчаливым Ионой, вскочил на коня и бросился догонять своих. Через час они уже были на месте. Старший подал своему маленькому отряду знак остановиться, чтобы осмотреться и не напороться на засаду. Из лагеря не доносилось ни звука. Ван с Кононом пошли на разведку и, вернувшись, сообщили, что в траве, среди цветущих кустарников, они обнаружили более десятка трупов оборванных людей в военной форме. Почти все были босыми. Похоже, что некоторые из них были застрелены, другие умерли сами, вероятно, от голода и болезней. Кругом валяется оружие с пустыми магазинами: русские трехлинейки, новенькие японские карабины и много стреляных гильз. Староверы порядком устали от созерцания трупов за последние дни, поэтому решили долго тут не задерживаться и, осмотрев подземелье, возвращаться назад.
- Ну что, пальнем на прощанье, все-таки русские люди. Бог им судья, - сказал Лаврентий, и выстрелы из берданок всколыхнули таежную тишину.
Неожиданно с противоположной стороны из подземелья выползли двое оборванных солдат и, увидев вооруженных людей, попадали в траву, то ли от страха, то ли от немощи.
- Матерь Божья, живые трупы! - перекрестился Конон, спрыгивая с лошади и с опаской подходя ближе.
Лежавшие в траве, действительно, скорее напоминали скелеты, нежели живых людей. Страшно худые, лысые и беззубые существа тряслись как при приступе лихорадки. Смысл вопросов, видимо, не сразу доходил до их сознания, и они отвечали медленно, с трудом ворочая языком, повторяя, как заклинание: «Спасите, спасите!» Из их бессвязной речи все же удалось выяснить, что в живых в лагере остались только они двое. Некоторые солдаты были расстреляны людьми маньчжурского самозванца по кличке Тувинец, другие порешили друг друга, третьи померли с голоду. Есть было нечего, жевали траву и там же, в траве, умирали… Прапорщик Охрименко бросил их, но в каком направлении пошел и вернется ли - не знают.
Люди были настолько обессилены, что Конон усомнился, смогут ли они вообще подняться с земли, уж не говоря о том, чтоб следовать за отрядом. Эти несчастные уже стояли двумя ногами в могиле, и жить им осталось считаные дни, а может, и часы. И чтобы не брать грех на душу и не корить себя впоследствии за бездушие, Лаврентий распорядился поднять людей и накормить приготовленной еще дома едой, взятой с собой в дорогу. Бедняги с трудом удерживали кусок, так тряслись у них руки, не сразу попадали в рот, а, затолкав еду, пытались размять ее беззубыми деснами, что тоже не всегда удавалось, и тогда они глотали, заходясь в кашле и выкатив от натуги глаза.
База специалистов встретила отряд приятным дымком готовящегося ужина. На второй день занимались похоронами. На общую могилу русских переводчиков поставили свежевыструганный березовый крест. Для японских военных китайцы наотрез отказались копать могилы, да и бригадир не настаивал, заверяя, что они сами их похоронят по своим обычаям.
Старообрядцев из Медянок и Комаровки погребли в центре хутора на возвышенном месте под акациями, а Охрименко - на пустыре, в конце огорода за сгоревшим домом.
Капитана госбезопасности Ковалева срочно вызвали к полковнику. Артамонов, старый партиец, когда-то работал под руководством самого Дзержинского. Сослуживцы уважали этого спокойного, деятельного человека, не любящего все более укоренявшейся в органах официальщины. Кому было положено, знали, что полковник занимается антисоветским подпольем, что на его счету несколько ликвидированных банд, что в одной из операций он был ранен.
- Проходи, Ковалев, - не по уставу проговорил полковник. - Вот познакомься с майором Петрашевым. Вам теперь вместе придется лямку тянуть. Так что прошу друг друга любить и жаловать.
Полковник, поглаживая свою обритую голову, засмеялся, словно был не в казенном кабинете, а принимал гостей на своей даче.
- Батальон Петрашева придается твоей группе. О ее составе еще поговорим. А теперь посмотрим на карту, - и Артамонов склонился над развернутым жестким листом. - Видите - брошенный старообрядцами хутор Медянки. Недалеко есть селение Комаровка, тоже староверское. Где-то посередине между ними расположен лагерь белогвардейцев. Служат они, сукины дети, японцам. Могут и таежных староверов снова толкнуть на вооруженное выступление. Численность банды - приблизительно сто - сто тридцать человек. Чем занимаются? Честно скажу, сведения разведки весьма скудные, но известно, что отряд время от времени посещают связные от самого полковника Кейдзи. Так что соображайте. Приказ - окружить силами батальона и уничтожить это осиное гнездо. Хватит, пожировали, сволочи! Разработайте план операции и доложите. Единственный безопасный подход к району - море. Вам будет выделен сухогруз. Доложите через три часа.
Когда подчиненные ушли, полковник долго сидел за столом, вперив сердитый взор в карту. Ему многое не нравилось: действовать мужикам предстоит почти вслепую: фактуры-то - кот наплакал. Появление банды они прохлопали. О ней им, к общему стыду, сообщили… из наркомата. Начальству же стало известно об отряде от соседей, с которыми оно постоянно соперничало, - работников разведывательного управления Генштаба. Это их источник в Маньчжурии прислал скудные сведения об отряде Сереброва. Потому и был взбешен высокий московский чин в разговоре по «ВЧ». Когда Артамонов заикнулся о тщательной разработке, тот заорал:
