Тайна староверского золота - [56]
«Так вот какой путь бедолага проделал и вот как он к нам попал, - подумал называющий себя, посмеиваясь, комендантом Трех Ключей. Вглядываясь в обозначения на ткани, он понял то, до чего не могли бы додуматься его земляки, уж больно хитро сделано. - «Да, не все так просто, - рассуждал Назарий, видимо, хорошо знающий по рассказам охотников этот район тайги. - До Медянок девяносто километров, ни троп, ни дорог, да голодного, рыскающего до поживы люда много».
Через доверенных охотников, соседних старцев, да и своих верных людей Назарий слышал, что там еще год назад формировался по всем требованиям белого движения отряд во главе с царским офицером из числа возвращенцев из Маньчжурии для спасения святой Руси. Видимо, здесь японцы руку приложили. А вот месяц назад поступило другое сообщение, что лесная банда то ли ушла из насиженного логова в глухие места для рекогносцировки местности и прокладки будущей дороги от моря прямиком через тайгу в Маньчжурию, то ли распалась. Говорили, что бандитов сгубили внутренние распри: они все еще делили награбленное, хотя того уже практически не осталось. «Спаси нас, Господь, от такого соседства, - думал Назарий, - но, хотя они всегда стремились подойти поближе к хутору, слава Богу, еще далековато находятся». И он был благодарен старцу-наставнику Трех Ключей и своему родному дяде Архипу, который смог наладить сеть осведомителей и передал ее своему нынешнему помощнику, наказывая:
- Для тебя, военного человека, да еще с таким образованием, такое дело не покажется непосильным, хотя эта паутинка очень тонкая. Порви ее - и погибнет община, пересадят, перестреляют поодиночке, только бабы с голодными детьми останутся и никакие братья и сестры не помогут.
Так Назарий и действовал, и тут его здорово подпирали Лаврентий и Конон. Таежная разведка не раз выручала хутор, отводя от него губительные неприятности.
- Это тряпье, голубчик, сожги, не медля, - распорядился главный. - И полей мне на руки, чтоб зараза какая не привязалась. Что там, не очнулся ли еще наш гость?
Пришелец, после того, как ему влили в рот кружку медовухи, пришел в себя, и им занялся Конон. Через час он вышел из омшаника и доложил:
- Верно, парень-то оказался китайцем. Он карты составляет. Три года назад его, еще одного китайца и русского, геологов, самураи тайно переправили в отряд около Медянок. Они подчинялись японскому специалисту капитану Токо Макоэ и должны были искать в том районе золото, а найденное месторождение отдать во временное пользование прятавшимся там воякам, чтобы за добытое они могли покупать продукты питания и поднимать свой воинский дух. Потом началась какая-то заваруха в отряде. Командира кто-то убил. Подозрение пало на староверов из Комаровки. Опасаясь мести, ее жители ушли. Медянки староверы бросили еще раньше. Скоро и сам отряд начал разбегаться, и, когда этот китаец с группой геологов вернулись из района поисков в лагерь, там оставались одни больные. Есть стало нечего. Пока были патроны - охотились. Геологи и переводчик находились еще в силе и решили больных не бросать. Сейчас они ослабели настолько, что близки к смерти. Цзоу, так зовут китайца, дали последний патрон и отправили искать ближайшее жилье. Сколько дней шагал - не помнит. Карту, в виде вышитого на материи маршрута до границы, где обозначены и Три Ключа, ему дал русский Григорий. Так и добрел до нас. Просит спасти товарищей. Сам он недавно ушел от кошмара в Маньчжурии - и здесь опять на краю гибели.
Конон аж вспотел, перелагая сбивчивую, обрывочную речь скитальца.
Назарий внимательно выслушал, сидя в стороне от больного, задал два-три уточняющих вопроса и задумался, прикидывая, как людей спасти и хуторянам не навредить.
- Значит так. Если китаец верно говорит, спасать людей сроч но надо, а то Господь нас не простит. Ты, Лаврентий, вместе с Кононом и Арсением берите лошадей, запас продуктов и еще до рассвета отправляйтесь к Медянкам. Главным будет Лаврентий. Привезете тех, кто остался жив. Митрофан останется здесь - ему нельзя бросать пасеку.
- А с этим? - кивнул Митрофан в сторону омшаника.
- Его - выхаживать. Вызвать Варвару. Пусть его лечит.
Старая Варвара, лекарша, знахарка и повитуха (через ее руки пришло на Божий свет все молодое поколение Трех Ключей), пользовалась не только святым словом и заговорами, а больше травами, да и во врачебном деле толк знала, от всякой хвори таежное средство имела. Сама она и молодые девки по ее наставлениям собирали летом и осенью всякую растительность. В избе Варвары постоянно держался пряный луговой дух, исходящий от пучков дикоросов и веников из разных кустарников, развешанных по стенам. В гражданскую несколько лет служила она в лазарете, всяких больных и раненых повидала и частенько их выхаживала, кто бы к ней не попадал.
- А примет ли старая в свою баню чужака? Грех ведь, - усомнился Митрофан, все еще переживая свою промашку и не решаясь заговорить о ней с Назарием.
- Конон скажет, что я повелел, - спокойно ответил главный. - Поставит мужика на ноги, потом очистим баню святой водой. А ты, Митрофан, не казнись. Догадываюсь, о чем ты переживаешь. - Назарий кивнул в сторону омшаника. - И знай: спасенная человеческая жизнь все грехи списывает. Так угодно Господу. Успокой свою душу. А с Архипом я поговорю.
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.