Тайна староверского золота - [53]

- Папаня, да ты посмотри, он с голодухи помирает, - испуганно сказал Арсений.

Отец промолчал и ногой отодвинул подальше лежащий под рукой незнакомца карабин.

- Совсем из сил выбился, - сочувственно заметил Митрофан. - Видать, в тень под черемухой рвался. Жарко, жарко ему, наверное воздуха не хватает. Тут и упал в забытьи. Наверное, какой-нибудь заблудившийся скиталец. Видимо, сильно хворь мужика одолела.

Старовер откинул со лба пришельца сальные волосы и приложил над черными бровями ладонь.

- Да он просто сгорает от жара и сознание потерял, - тревожно молвил Митрофан. - Вот что, Арсений, спасать человека надо, знать, очень ему плохо, может на наших глазах умереть. Перенесем его в омшаник. Берись за штаны, а я за телогрейку. Только осторожно. И так в нем живой дух еле держится.

Пришелец был совсем легким. Больного положили на лежак у окна, где обычно спал Арсений. Отец быстро смочил полотенце в холодной ключевой воде и начал махать им около лица больного так споро, что грязные волосы на голове несчастного откинуло к затылку.

- Арсений, раздевай его да выноси одежду подальше от омшаника. Язвы-то видишь какие, да и штаны в крови, - командовал Митрофан. - А может, болезнь неизлечимая и от человека к человеку переходит.

- Но он же совсем голым останется, - возразил сын, - ни подштанников, ни нательной рубахи.

- А это сейчас в самый раз. Остудить человека надо, возможно, в себя придет. Сейчас холод к голове приложим, и при открытых дверях пускай полежит. А мы липовый отвар на костре приготовим да чай подогреем. Отпаивать его надо. Очевидно, его жизнь уже несколько часов на волоске висит, а мы зря время тянули. Хотя кто знал, кого в нашу глухомань занесло.

Арсений принес из-под черемухи короткую винтовку, стертый до блеска необычный штык, положил все под навес рядом с пустыми отремонтированными уликами и собрался было осмотреть одежду незнакомца, как вдруг из распахнутой двери до него донеслось невнятное гортанное бормотание.

- Видать, очнулся, бедолага, - и парень бегом кинулся к отцу. - Папаня, папаня, там этот мужик что-то непонятное лопочет. Может, умирает?

Митрофан поспешил в омшаник. Да, незнакомец бредил, но речь его была непонятна староверу, явно нерусская.

«Какого же ты роду-племени?» - озадаченно почесал он затылок. Незнакомец снова заворочался и неожиданно заговорил хоть и на ломаном, но таком понятном русском языке, умолял какого-то Григория не умирать, предлагал ему еду и спички.

- Бери муку… японцы заберут… Оставь хоть по одному патрону… Стреляться, стреляться будем… - бессвязно бормотал он. Потом снова надолго впал в забытье. Сердобольный Митрофан не отходил далеко и, когда пришелец в очередной раз заворочал ся, протянул ему чашку чая, крепко настоянного на меду и смородине, поддерживая больному голову. Двумя руками мужичок ухватился за чашку и выпил, почти не открывая глаз, мел ко прихлебывая. Допив чай, незнакомец со вздохом упал на по душку и сразу заснул.

Занимаясь немудреным врачеванием, Митрофан хорошо разглядел гостя. Узкие, почти прикрытые тяжелыми веками глаза, широкие скулы, обветренное, заросшее жесткой щетиной, темное лицо говорили о его восточном происхождении. Да и гортанная речь не оставляла сомнения в том, что это китаец.

Дружинин позвал сына, который неподалеку с брезгливостью осматривал завшивленные и прожженные кострами лохмотья незнакомца, придававшие ему звериное обличие. Когда Арсений пришел в омшаник, отец сказал:

- Вот что, сын. Гость наш, по всему видать, китаец. Давай дуй на хутор да Назарию расскажи. А то ведь всякое может случиться: сейчас живой, а через несколько минут - неизвестно.

Арсений, молча вытирая руки, уже собрался выходить, как отец окликнул:

- Не забудь к нашим зайти, чтобы завтра по росе все племянники от малого до большого были, качку начнем. А зачем ты столько вяленых клеверов в сотохранилище натаскал да еще и ставню задвинул? Я с утра за квасом поторопился, чуть не расшибся.

Сын не ожидал такого вопроса, лицо покраснело, хотел уйти, но не решился, повернулся к отцу:

- Да завтра Крутихины придут, как и в прошлом году, готовкой на кухне будут заниматься, Наталья с младшей сестрой. Это я когда маманю навещал, то и с ней договорился. Маманя тоже приглашение Наталье передавала.

- Маманя-то, маманя, а я-то должен знать, кто в нашем омшанике жить будет и что это за люди.

Воспользовавшись паузой, когда отец отвернулся, Арсений быстро вышел из омшаника. Неопределенность бати на его ответ сильно смутила. Парень давно хотел под хорошее настроение отца рассказать хотя бы без особых признаний, что он дружит с Натальей и что ему очень нравится эта девушка, его одногодка. «А я уже и Наталье сказал, что прежнее место приготовил. Она даже улыбнулась и кивнула головой, - подумал молодой Дружинин. - Однако надо торопиться. К мамане уже не успею забежать, времени в обрез, да завтра она сама на пасеке будет. А племянники уже давно знают, кого увижу - напомню».

Прошагать две версты, отделяющие пасеку от хутора, крепким, пружинистым ногам парня-таежника, входившего в зрелый возраст, не составляло труда. Еще один поворот широкой тропы, протоптанный в зарослях липы и боярышника, - и перед Дружининым открылся родной хутор.