Тайна староверского золота - [37]

Маленький отряд защитников Дун-И томился и с тревогой вел наблюдение за дорогой. Но текло время, и никто из посторонних на ней не появлялся.

- Видать, не приедут сегодня японцы. И без нас у них дел много, - проговорил молодой парень, которого немного страшила затея земляков - бывших солдат, и облегченно вздохнул.

Не успел он это сказать, как на дороге показался в клубах жирной пыли верховой, уже издали махая какой-то тряпкой. Это был дозорный, которого староста выслал за пятнадцать километров от деревни, чтобы тот предупредил заранее об опасности и оповестил жителей. Скоро люди толпами бежали по направлению к лесу и соседнему селению, покинув дома.

- Ну, теперь жди гостей, - и староста зарядил пушку.

Японцы приехали на нескольких большегрузных машинах под брезентом. Остановились у околицы. Вывалившиеся из кузова солдаты оцепили с трех сторон деревню. Группа офицеров, прибыв на легковых бронемобилях, стала через бинокли осматривать лежащую перед ними местность и селение. Вдруг один из командиров указал на отвесную стену скалы, где было начертано: «Смерть японским оккупантам!». Все линзы, сверкнув солнечными зайчиками, повернулись в сторону красных и черных иероглифов.

- Полковник, как всегда, прав, - зло сказал капитан Кэнъити. - Здесь настоящее коммунистическое гнездо. Ничего, мы выжжем эту заразу!

Офицер отдал отрывистую команду, и несколько младших командиров бросились бежать к машинам. Спустя короткое время сидящие в засаде на вершине увидели, как с грузовиков стали сгружать бочки, и солдаты ведрами начали разливать, видимо, горючую жидкость. Появились военные в противогазах и больших серых халатах. Другие заливали в ранцы горючее и пробовали его распылять.

- Это огнеметчики, - пояснил побледневший Сэкита, вглядываясь в происходящее внизу. - Пощады не будет.

- Жечь будут, прощай, Дун И! - охнул кто-то.

- Да! - подтвердил новый член отряда и сжал кулаки.

Японцы разбились на несколько групп и, выслав впереди них отделения солдат с карабинами наперевес, двинулись по направлению к трем улицам селения.

Молодой старовер Матвеев сжал в руке винтовку. Лун Сян, в котором мгновенно пробудился наводчик-артиллерист, прикидывал на глазок расстояние до машин.

- Ну что, начали? - крикнул из-за своего каменного укрытия парень. - Чего же ждать, ведь спалят деревню?!

Староста подошел к березке, укоренившейся каким-то чудом на камнях, и сломал большую ветку.

- Вот как ею махну, тогда и открывайте огонь. Надо подпустить поближе. Каждому выбрать свою цель. Из винтовок и пулеметов бейте по солдатам и поджигателям. Я же из пушки вдарю по машинам.

Когда каратели приблизились к домам, Лун Сян взмахнул зеленой веткой. Пулеметные очереди и винтовочные выстрелы взорвали тишину. Три снаряда, выпущенных из полевой пушки, рубанули по машинам. Командирские легковушки вспыхнули желтым пламенем. Очередь дошла и до грузовиков. Одна из крытых машин зачадила черной копотью. Все офицеры и рядовые залегли. «Факельщики», оставляя убитых, бежали подальше от деревни. Пушка с высотки лупила по каналу точно в то место, где японцы искали спасения. Пулеметы били наверняка по скоплениям солдат. Неожиданно стали взрываться бочки с горючей жидкостью. Они разлетались по всему полю, и вытекающая из них жидкость мгновенно воспламенялась, стекая в канал, где в панике и страхе метались японцы.

Наконец, пришельцы опомнились. Солдаты залегли редкой цепью. По приказу капитана оставшиеся невредимыми машины угнали в безопасное место. Прячась у стен домов, одно отделение сумело подойти к тропе и пыталось атаковать лагерь. Но здесь, на крутой и узкой каменистой дорожке, оккупанты оказались такой хорошей целью, что унтер приказал срочно отходить. Среди скал осталось три трупа в светло-коричневой форме. Два из них - расплата за Матвеева-старшего. Его сын Гаврила стрелял хладнокровно и метко.

Находясь в машине вне досягаемости огня, капитан Кэнъити по рации связался с командованием:

- Мы наткнулись на серьезное сопротивление. Большой партизанский отряд с артиллерией и двумя пулеметами ведет огонь с неприступной позиции в скалах. Есть убитые и раненые. Сожжены снарядами три машины. Жду дальнейших приказаний…

Взбешенный появлением в своей округе таких антияпонских сил, полковник Окума приказал блокировать деревню, никого из нее не выпускать и ждать подкрепления.

Убедившись, что оккупанты отбиты, в лагере на скале дали себе передых.

- Получили, негодяи, больше сюда не сунутся, - радовался старый ветеран Чен.

- Нет, друзья, успокаиваться нельзя, - заметил Лун Сян, - самураи так нас не оставят - я их хорошо знаю: постараются отомстить за свой позор.

Как всегда, мудрый староста оказался прав. Вскоре защитники деревни увидели, как враги подвезли три орудия и установили их на позиции. Староста открыл по ним огонь из своей «подружки Ма-ма». Но первые разрывы на скалистой вершине заставили ее замолчать. Отступать было некуда. Три часа японские артиллеристы методично расстреливали лагерь, который превратился в настоящий ад. Один за другим гибли товарищи старого воина и рачительного хозяина Дун-И. Вот упал кузнец Чжао. К его пулемету подполз Сэкита и дал длинную очередь, но осколки очередного снаряда иссекли его тело. Маляр Ши, давно забывший о своих камнях, бил из второго пулемета. Однако и его вскоре смело стальным вихрем. Рядом со старостой остался только Матвеев. Лун Сян дал ему знак прекратить огонь. Позиция на скале больше никак не проявляла себя. Выждав полчаса и решив, что путь безопасен, капитан приказал одному взводу подняться по тропе в лагерь. Солдаты, опасаясь, стали осторожно подниматься по кругу. И тут снова загремели выстрелы.