Тайна староверского золота - [34]
Пока мужчины увлеченно обсуждали предстоящий маршрут, китаянка и мальчик спустились к ключу и стали вещмешком ловить лягушек. Их было так много, что они выбирали только крупных, а мелочь выбрасывали назад, в воду. Затем Гао, перецепив лямки себе на шею, залез ногами в вещмешок с холодными, как лед, обитателями водоема и начал, громко по-детски смеясь и выкрикивая какие-то слова, давить его содержимое. Несколько живых лягушек выпрыгнули из мешка на траву. Китаянка поймала их и закинула обратно. Затем мальчик и женщина стали руками разрывать тушки и мыть их в ручье.
Гао это очень нравилось. Он забыл и усталость, и страхи. Быстро пошел по берегу ключа, выискивая среди камней змей, рвал черемшу и дикий лук, проверил гнезда птиц, собрав десятка два яиц. Оценив на глаз и вес свою добычу, женщина и мальчик вернулись в лагерь, с удивлением обнаружив, что мужчины, похрапывая, спят все вместе голова к голове. Подле них валялись пустые вещмешки, кружки, сушились портянки. Из кустарника торчала берданка, рядом - белая тростниковая палочка.
Китаянка дала знак Гао не тревожить спящих. По ее кивку они вдвоем удалились в ближний кустарник и там стали готовить обед. Женщина перебирала молодые побеги черемши, перекладывая их белым мясом лягушек. Гао, ловко орудуя ножом, снимал шкуру с медянок и разрезал их тушки на мелкие кусочки. Все это смешивалось с папоротником, диким луком, щавелем. Он принес крупные листья лопуха и птичьи яйца. Приготовленное месиво раскладывали равными большими порциями, а поверх их разбивали яйца. Яркие желтки бросались в глаза и украшали неприхотливую пищу.
Проснувшиеся были приятно удивлены. Каждому китаянка подносила лист лопуха с пищей, улыбалась и отходила, чтобы не мешать мужским разговорам. Молодые староверы с недоверием брезгливо осматривали еду, но голод, как говорится, не тетка. Тугай, побывавший в стольких переделках, не замечал, что ест. Ермил про себя ругался: хочешь - не хочешь, а жрать надо.
Проводник был доволен: «Теперь люди будут способны на очередной переход. Обед по-китайски очень полезен»
- Отец, а я с этой тетей познакомился. Звать ее не по-нашему - Кэт, она много лет в Харбине на музыкантшу училась. Может играть и на пианино, и на скрипке, а петь красиво не умеет, - Гао с восторгом делился с отцом своими сведениями - Хотела узнать у тебя, зачем ты трубкой балуешься. Ведь и так курить хочется, а на трубку посмотришь - еще сильнее. Куда мы идем, там живет ее знакомый. Но встречать ее он не будет, а почему - не сказала. Потом отвернулась и заплакала.
Отец, выслушав, подивился новостям. «Не простая это женщина. Что она ищет в России? Это, случайно, не дочь железнодорожника, - подумал Шен, - которая в прошлом году в Харбине столько шума наделала?»
История эта легендой ходила по китайским городам и деревням. Женщина шла через площадь, а ей навстречу с группой русских людей шел человек, которого она давно очень любила, потом, расставшись с ним, долго искала. Он уже руки протянул, чтобы обнять, видно, тоже по ней тосковал, а тут - японские полицейские, облава, и буквально перед ее лицом цепь полицейских замкнулась, и группу русских арестовали за то, что они якобы готовили покушение на японского консула в Харбине. Она закричала: «Это мой муж, отпустите, отпустите!» Но разве эти вояки отпустят? Так она что сделала: проследила, когда полиция повезла русских в тюрьму, упала перед машиной. Та замедлила ход, она заскочила в кузов грузовика и начала в упор расстреливать полицейских. Русские разбежались.
Шен подозревал, что незнакомец, которого он около двух лет назад тайно за большие деньги проводил в дальние хутора к его родственникам-староверам, - один из этой спасенной группы. Японцы разыскать женщину не смогли, но кто-то из русских эмигрантов донес полиции. Жандармы приехали на полустанок и, не найдя там диверсантки, расстреляли ее родителей. Говорят, что в громком деле, когда партизаны пустили под откос эшелон с японской пехотой, не обошлось без ее участия.
«Ну и компания у меня подобралась! - усмехнулся Шен. - Но с такой спутницей нестрашно, если она так смело с японцами разделалась. Возможно, того парня она как раз и ищет? Но почему не спросит? Может быть, я помог бы ей его разыскать, но, раз молчит, значит так нужно. А может, это совсем не та история…».
Надрывный переход близился к концу. На рассвете сделали привал. Шен знал: где-то здесь должен быть запасник с продуктами - правда, не его, а другого ходока по тайге. Но он заблаговременно объяснит, что вынужденно воспользовался запасами, восполнит деньгами потерю, извинится.
Острый взгляд бывалого таежника не подвел: отодвинув валежину, китаец влез головой вперед в большую нору и через несколько минут, но уже с другой стороны, чуть выше, вылез через ход рядом с пнем сухостоя. Улыбаясь, он держал в руках деревянную емкость, туго обмотанную сухими ветвями ивы. Подозвав спутников, которые внимательно следили за всеми действиями своего вожака, Шен с победным чувством открыл крышку ящика и предложил всем разобрать жирноватую соевую муку. Все стали двумя руками большими пригоршнями насыпать спасительную пищу в рюкзаки. Китаянка отдали на хранение мешочки с солью и желтым сахарином. Теперь предстоящий путь всем уже не казался таким страшным.
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.