Тайна староверского золота - [32]
…Ночь подходила к концу. Перед уходом на дневной покой грозно рыкнул хозяин тайги - тигр. Он прошел почти рядом, все его видели, но он не стал оборачиваться и медленно исчез в лесном завале. Отряд остановился в зарослях плакучих ив на берегу реки. Разделись догола и, держа над головой упакованные вещи, пошли вброд.
Китаянка, стоя в стороне в зарослях, наблюдала за переправой, выжидая, когда мужчины окажутся на другом берегу. Так было безопасней. Из гибких веток лозы она сделала на голове причудливое сооружение, закрепив весь груз длинными прядями волос и освободив этим руки.
Шен по-детски радовался, видя, что женщина все дальше и дальше заходила в холодную воду: «Значит, она идет с нами».Даже «женихи» оживились, забыли о своей привычке креститься и всё о чем-то говорили и смеялись, стыдливо и искоса поглядывая на статную обнаженную женщину, любуясь ею, хотя их пугал и останавливал запрет на такой грех. А китаянка уже выходила из реки под раскидистые заросли плакучей ивы. Со стороны казалось, что все члены отряда от души радуются почти законченному переходу, осталось только одеться и подняться по широкому цветущему распадку туда, где они скинут вещмешки, обретут покой и забудут об опасностях, которые их подстерегали в пути. Два ночных перехода понадобятся, чтобы выйти на засечки прощального камня. К нему сходятся многочисленные тропы, от него они и расходятся. Придя к камню, почтив память погибших про водников, уже не заблудишься в лесных дебрях.
Несколько раз делали остановки. Сверяясь с нарезками на ремне, Шен прикладывал мозолистую руку с большим серебряным перстнем на среднем пальце к вековым кедрачам, с северной стороны которых располагались засечки, похожие на каменную, почерневшую от времени плитку с неведомыми письменами, кем-то тщательно вдавленную в дерево. Эти таежные таинственные знаки показывали, как пройти к поминальному камню.
Наконец китаец остановил группу, показывая на огромный желтый камень, видимо, когда-то отвалившийся от черной громады, увлекая за собой зацепившиеся корнями за скальный грунт пихтачи. Их белые от солнца и ветра стволы продолжали висеть над скалами в ожидании времени, когда под напором стихии они рухнут навсегда к подножью на каменную россыпь. Наклонная нижняя часть десятиметровой глыбы успела покрыться земным прахом и зарасти густым багульником и буйным разнотравьем. На самом видном месте вверху красной краской крупными китайскими иероглифами было что-то написано, а чуть ниже такой же краской значилось на русском языке: «Здесь были повешены и сожжены хунхузами русские и китайские проводники. Они навечно унесли тайны своих троп, но не показали их бандитам, которые пытались разгромить русские поселения. Отроги больших гор будут вечно стоять и показывать дорогу человеку. Прощайте. Не забудем вас».
С восточной стороны камня той же краской написано: «Убей хунхуза!», а чуть ниже выбита на монолите и обведена черным голова бандита с длинной косой и затягивающейся на шее петлей веревки, заканчивавшейся словами: «Товарищ, отомсти!» На южной части этого природного монумента крупными стрелками показан путь на Маньчжурию, Тетюхе, Адмиральскую Гавань, Владивосток, нарисованы в виде черпака звезды Большой Медведицы.
Китаец с сыном потрогали руками податливые кусты багульника, уже засохшие черно-фиолетовые лепестки цветов падали к подножью камня. Отец полез в карман, достал две маленькие монетки и отдал их мальчику. Тот поклонился и бросил их в разросшиеся кусты.
Неожиданно двое русских возвращенцев, как сговорившись, подошли совсем близко к камню и, набрав горсть мелких камней, несколько раз бросили их в сторону памятника, перекрестились, прошептали какую-то молитву и пошли за медленно идущим проводником в густые заросли орешника. Только китаянка с туго затянутым платком на голове продолжала стоять, ожидая ухода последнего. Грусть и необъяснимый страх остался в душах людей от увиденного. В такой глухомани - памятник, русские слова о сожженных людях и опять о хунхузах, встреча с которыми несла гибель отряду. Проводник понимал: надо было быстрее удаляться от этого мрачного места.
Стало совсем светло. Вошли в горелый лес. Пожар прошел здесь несколько лет назад, но живые силы природы все еще не смогли восстановить былую красоту тайги. Повсюду торчали обуглившиеся деревья, трава не покрывала черноту выжженной земли, и лишь отдельные зеленые островки выделялись на темном фоне распадка. Перешли почти пересохший горный ключ. Гао все-таки ухитрился набрать воды.
Проводник внимательно всматривался в неохватные кедровые стволы. Шли медленно, ожидая привала. Опять Шен подошел к крупному сухостою, сделал несколько оборотов вокруг его основания, скользя руками по его гладкой поверхности, замер на мгновенье, стал что-то шептать. Дерево при покачивании от ветра казалось стонало и по-детски плакало. Остановившиеся люди молча смотрели на непонятное поведение проводника, а грустная мелодия становилась еще громче и загадочней, вызывала страх и удивление.
Шен убрал руки и неожиданно встал на колени у основания ствола, громко произносить протяжные, только ему понятные слова. Гао оживился, от радости замахал руками и опустился на колени с другой стороны сухостоя. Проводник вдруг упал на спину, впервые снимая с груди ремень с большой белой бляхой, повесив его на сучья ниже старых засечек, достал из ножен охотничий нож и стал искать пальцами свободное место.
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.