Тайна староверского золота - [23]

Шрифт
Интервал

Шен потер руками жестоко искусанное комарами лицо, увлажнил осиновые ленточки языком и аккуратно засунул их в потайной кармашек фуфайки. Потом медленно, оглядываясь по сторонам, спустился к группе. Все внимательно смотрели на его исхудавшее, хмурое лицо. Подсев к сыну, он тихо произнес несколько слов на своем языке, пододвинул берданку, переложив ее на другую сторону от себя. Все зашевелились, снимая вещмешки и расстегивая пряжки туго затянутых ремней: дневной отдых будет здесь, можно готовить себе завтрак. Каждый начал рвать пучками молодой, еще не до конца распустившийся папоротник, черемшу, луговой лук, дикий чеснок и совсем еще маленькие липкие листочки кустарника. Все это складывали возле своих вещмешков. Гао, не дожидаясь отцовского приказа, разливал в жестяные кружки воду, набранную им ночью из какого-то ключа. Китаянка, развязав узелок, извлеченный из маленькой черной сумки, раздала всем в ладонь по щепотке крупной соли. Наделив каждого, забрала свою кружку с водой, спрятала остатки соли и исчезла в зарослях папоротника. Она на привалах всегда держалась в стороне от других.

Начался завтрак. Все полезли в вещмешки за желтой соевой мукой, пересыпали ею влажные от росы зеленые побеги приготовленных трав, и жадно пережевывая хрустящую на зубах смесь. Закончив с одной порцией, опять доставали муку, смешивая ее с таежной добавкой и, чтобы не потерять ни грамма пищи, переворачивались на спину, засыпали прямо в рот приготовленное месиво, долго пережевывали его, запивая ключевой водой.

Молодые русские держались поближе друг к другу. Они отползли чуть выше от места отдыха проводника с сыном и, подсунув под голову упругие мешки, еще не сморенные сном, пытливо рассматривали сквозь заросли открывшуюся взору округу. Им было интересно все на этой земле, которую они с семьями покинули мальцами. Цветасто сияли кроны высоких яблонь, пробудившиеся после зимней спячки, синими пятнами выделялась дикая сирень, играли нежной рденью пионы, а вишни красовались розоватым нарядом. Ночью непроглядный лес наполнялся глухим шумом, зловещим уханьем филина. Каждый куст представлялся каким-то черным чудищем. Но вот рассеялась темнота - и природа вновь заблистала удивительной красотой. Оказалось, что совсем рядом, в зарослях, раскрыли свои лепестки крупные желтые лилии, чередуясь с темно-фиолетовыми цветками барбариса и луговой разноцветной мозаикой.

Зачарованно смотрел на открывшийся мир и Гао, напросившийся в дальний поход с отцом, чтобы увидеть своими глазами таинственный мир, который знакомые называли Уссурийской тайгой. Он собирался продолжить дело отца и терпеливо сносил все тяготы длинных ночных переходов. А открытую дневную картину воспринимал как награду за все трудности и мучения, выпавшие в этой ходке за кордон.

- Какая красота! - удивлялись возвращенцы быстрым изменениям в тайге. Прошла всего неделя, как они перешли границу. Тогда деревья стояли серые, неприветливые, и это усиливало тоску по родным очагам, которые были у каждого в разных местах, иногда далеко, в центральной части России. Смута давно закончилась, а ее участники после многолетних скитаний на чужбине все еще никак не могли обрести покой, добираясь окольными путями к дому, к родным и близким или еще не растерявши злость и обиду за понесенные потери. Но даже у таких, закаменевших во вражде, чем-то задевали душу расцветшая тайга и буйство проснувшейся жизни. Хотелось потрогать цве ты, пройтись по причудливым распадкам, вдохнуть пьянящий аро мат малахитовых лугов, увидеть местных жителей.

Но вскоре ночная усталость взяла свое, и путники расползлись по зарослям папоротника и вскоре забылись сном. По-детски причмокивал во сне Терентий - наверно, привиделось что-то вкусное. Словно сторожевой пес, вздрагивая при каждом звуке, погрузился в полузабытье Тугай. Его напарник лежал рядом, прикрыв голову тяжелой рукой. Словно провалился в темную яму измаявшийся Гао, наверное, и гром бы его не разбудил. Прикорнув у валуна, чутко дремал проводник. Никто не подозре вал, как близка опасность.


ГЛАВА VII

ПОСЛЕДНЯЯ ГАСТРОЛЬ «АКТРИСЫ»

А в родной деревне Шена и его сына тем временем росла тревога. В Дун-И давно ходили слухи, что японцы вот-вот появятся и наведут в ней свои порядки. И это не было пустыми разговорами. Староста уже знал, что во многих приграничных селениях оккупанты обосновались прочно, ввели туда свои гарнизоны, сгоняют крестьян на строительство дорог, казарм, укрепрайонов. Поэтому Лун Сян не удивился, когда однажды во второй половине дня увидел, как несколько солдат, вооруженных винтовками с блестящими штыками, вышли на мощеную улицу и стали медленно прохаживаться мимо торговых лавок. Другая группа, человек двадцать, шла огородами со стороны Немецкой мельницы, еще несколько военных появилось на другом конце селения, все выходы из которого оказались блокированы. В это время в домах было мало взрослых: одни работали на рисовых чеках, другие заготавливали дрова в лесу, кто-то уехал в соседнюю деревню за товаром.

Детвора настороженно восприняла гостей с оружием. Некоторые смельчаки попытались получше рассмотреть людей в незнакомой светло-коричневой форме. Но стоило только ребятам приблизиться, как в них полетели камни: солдаты явно не хотели привлекать к себе лишнего внимания, чтобы кто-то из деревенских знал, что они находятся на задах деревни под самыми отвесными скалами в кустарнике. Другая группа расположилась за кучами соломы возле спиртового завода.


Еще от автора Александр Михайлович Токовенко
Груз-500 (таежный детектив)

Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.


Рекомендуем почитать
Мрак

Повесть «Мрак» известного сербского политика Александра Вулина являет собой образец остросоциального произведения, в котором через призму простых человеческих судеб рассматривается история современных Балкан: распад Югославии, экономический и политический крах системы, военный конфликт в Косово. Повествование представляет собой серию монологов, которые сюжетно и тематически составляют целостное полотно, описывающее жизнь в Сербии в эпоху перемен. Динамичный, часто меняющийся, иногда резкий, иногда сентиментальный, но очень правдивый разговор – главное достоинство повести, которая предназначена для тех, кого интересует история современной Сербии, а также для широкого круга читателей.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Сердце Льва

В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.