Тайна староверского золота - [24]

Шрифт
Интервал

Трое на центральной улице, которые пришли первыми, стали ставить какие-то знаки и что-то записывать, обходя дома, лавки и ресторанчики и снимать с видных мест старые приглашения, которые были написаны для русских. Пожилые китайцы увидели из окон японцев и забеспокоились, стали выходить из своих жилищ, но солдаты начали кричать, жестами показывая, чтобы они вернулись в дома.

Подъехали две командирских бронеавтомашины, из которых вышли несколько офицеров с пистолетами на поясе и какой-то господин в штатском. С ними была ярко разодетая, в большой голубой шляпе, маленького роста китаянка. Водители, как по команде, вытащили из машин два разборных столика и несколько крохотных стульчиков. Один из офицеров достал карту и разложил ее на узком столе. Женщина, энергично жестикулируя, что-то объясняла офицерам и стала тыкать карандашом в лист, испещренный топографическими обозначениями. Военные внимательно слушали ее. А китаянка в чем-то настойчиво убеждала их. Военные согласно кивали головами. Человек в штатском молча слушал китаянку, никак не проявляя себя.

Жители, видя из окон эту необычную картину, не могли понять, что приезжие чины и модно одетая дама делают в их деревне, что это за разноцветная бумага, которую они рассматривают, и с тревогой ждали, когда закончится их сборище. «Ведь скоро по узкой улице крестьяне на волах будут домой возвращаться, как же они разъедутся», - думали старики.

Тем временем трое солдат подошли к офицерам, держа в руках бумажные рулоны, убрали карту, а вместо нее разложили на столе только что снятые с видных мест красиво оформленные на русском языке коммерческие предложения местных торговцев. Хмурый молодой японец в очках без оправы стал медленно переводить, поясняя смысл написанного. Это почему-то развеселило японцев, раздался дружный смех, и даже женщина, несмотря на ее заметное волнение, улыбнулась. Когда переводчик закончил чтение, один из офицеров, похоже, главный в отряде, возмущенно спросил, не обращаясь ни к кому:

- Так где мы находимся? Это что, территория Маньчжоу-го или русская вотчина, база по перевалке шпионов? Все фанзы увешаны русскими плакатами!

- Деревня-то китайская, господин капитан, да только наполовину, а наполовину русская, так уж сложилось, - вертя в руках бумажный рулончик, ответил переводчик. - Видите ли, граница рядом до недавней поры была почти открыта, входи, въезжай хоть на танках. И русские здесь полностью хозяйничали и обменом товаров занимались. Эти гостевые хождения туда и обратно установились много десятков лет назад и, надо думать, продолжаются и сейчас. К сожалению, новая администрация еще не дошла до всех сел.

Неожиданно со всех сторон, радостно крича и размахивая руками, выскочила детвора и помчалась через дорогу к рисовым чекам. Там медленной рысью скакал конный разъезд русских пограничников с полной выкладкой. Только на этот раз их было не трое, а шестеро. Офицеры одновременно, как по команде «Смирно!», повернулись в сторону всадников, некоторые жадно смотрели в бинокли и провожали их взглядом до тех пор, пока конники не свернули в сторону камышей и не исчезли в зарослях. Когда разъезд был в поле видимости, японцы стояли молча, переглядываясь друг с другом. Только лица их стали бледно-желтыми, да желваки на скулах двигались от злости. Капитан выругался, видя, как радостно детвора приветствует советский пограничный наряд.

Лейтенант Ямаути Сиро, который, несмотря на свое воинское звание и штатский костюм, был в группе старшим (это по его инициативе организован выезд в деревню), столкнувшись с порядками в Дун-И, как опытный разведчик прикидывал в уме, можно ли их использовать в нужных его отделу целях. Ему есть что рассказать своему начальнику, полковнику Кейдзи. Но все это потом, сейчас же главное - разобраться в том, правду ли говорит китаянка, его агент, точно выяснить, провалилась или нет тщательно спланированная операция, нет ли опасности для связи с отрядом Артура. Раздумья Ямаути прервало возмущение капитана:

- Надо прекращать любезности! Мы здесь хозяева, и деревня вместе с жителями наша. Что скажете, Ямаути-сан?

- А что тут говорить, - спокойно ответил разведчик, - установим тут свою заставу, введем в деревню гарнизон. Я об этом позабочусь.

Два легковых авто с офицерами, забрав женщину и переводчика, поехали по тыльной стороне деревни. Улица была пустынной. Потом свернули на совсем узенькую улочку. Китаянка показала на маленькую фанзу под самой скалой, окруженную цветущим садом. Солдаты зашли в дом и быстро вышли, ведя за собой мужчину крепкого телосложения, с дочерна загорелым лицом. Женщина замахала веером:

- Это он, он!

Офицер приказал доставить хозяина фанзы на площадь, где они только что были. Проехав мимо нескольких домов, машины опять остановились. К ним подбежала толпа военных из засады. Спутница офицеров снова показала на вход небольшого низенького жилища. Солдаты вытолкали оттуда худого, бледного китайца. и машины продолжили путь. Улицы стали заполняться народом, возвращающимся с полей. Навстречу бежали мальчишки и наперебой кричали:

- К нам японцы, японцы приехали, а с ними тетка - генерал. Её все офицеры слушаются.


Еще от автора Александр Михайлович Токовенко
Груз-500 (таежный детектив)

Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.


Рекомендуем почитать
Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


Мрак

Повесть «Мрак» известного сербского политика Александра Вулина являет собой образец остросоциального произведения, в котором через призму простых человеческих судеб рассматривается история современных Балкан: распад Югославии, экономический и политический крах системы, военный конфликт в Косово. Повествование представляет собой серию монологов, которые сюжетно и тематически составляют целостное полотно, описывающее жизнь в Сербии в эпоху перемен. Динамичный, часто меняющийся, иногда резкий, иногда сентиментальный, но очень правдивый разговор – главное достоинство повести, которая предназначена для тех, кого интересует история современной Сербии, а также для широкого круга читателей.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.