Тайна староверского золота - [20]
- Смотри, сколько островов у Канады, - говорил Федот. - Может, это и есть Беловодье?
- Не может быть, Федот Иванович, - отвечал Григорий. - Все они в полярной зоне. А Беловодье - миф, сказка.
На одной станции долго стояли. По вагону ходили военные, проверяли бумаги, сверялись со списками.
- Слава Богу, границу миновали, - перекрестился отец. - Не поминай лихом, Русь-матушка.
Какая она, заграница? Терентий не отходил от окна. Но вроде все, что он видел, было тем же - такая же равнина, такие же березняки, такое же грустное небо. Только деревни другие. Какие-то сгруденные, тесные, без привычного ему раздолья. Зато когда под крики проводника «Харбин! Харбин!» поезд остановился на большой станции, парнишечка подивился многолюдью и необычной толчее на перроне. Отец дал команду семье - и вот уже с мешками и узлами вылезают Вологжанины на неведомую землю. Терентий обратил внимание, с каким любопытством публика рассматривала староверские семьи, выгружающиеся из вагонов.
- Посмотри, дорогая, - говорил какой-то очень прилизанный господин своей попутчице, - что за пассажиры - бороды разбойничьи, на плечах какие-то армяки, детей, как пчел в улье. И это международный поезд!
Ничего не понимал Терентий: зачем отец отправился в какой-то Китай, чтобы оттуда ехать в неведомую Канаду или страш ную Австралию? Бабушкины рассказы о волшебном Беловодье уже тогда воспринимал, как красивые сказки. Много преданий знала старая - о невидимом граде Китеже, куда добраться можно только по тайной тропе Батыевой, о блаженных старцах Кирилловых с Жигулевских гор - они благочестивым людям путь на Волге открывают, чудесной Васильгородской церкви… Сведуща Анисья в «Житиях святых отцов», в писанных древней вязью «Патриках», «Прологах», «Цветниках», часто рассказывала о страдальцах во имя старообрядческой правды.
«Никогда уже не услышу этих повествований, - вздохнул Терентий, - старой ведь почти сто лет, умрет скоро».
Вологжанин тыщу раз пожалел о своем решении. В тайге на дальних хуторах и веру можно сохранить, и житье сносное наладить. Поэтому, когда в их общину с оказией пришло послание из Трех Ключей и Комаровки с просьбой найти женихов для двух девок на выданье, он решил отправить Терентия в Приморье. Община определила и второго парня - Кузьму Волкогонова. Через знакомых китайцев вышли на подрядчика Вана. Но он, ссылаясь на всякого рода трудности, запросил такие деньги, что при нынешней нужде их и век не сыскать.
Выручил случай. Как-то к отцу Терентия в его нищенский дом пожаловал хозяин недавно открывшегося японского магазина Сусима Сигимура.
- Слышал о вашей нужде, Вологжанин-сан, - улыбаясь и кланяясь, сказал торговец. - Соседям надо помогать.
Так нашлись деньги на провод через границу и доставку ребят в Комаровку. Федор Иванович долго чесал затылок: чего это японец расщедрился? Но, поскольку Сигимура никаких условий не ставил, старовер, скрепя сердце, пошел на сделку.
Спустя много лет счет японского торговца был обнаружен среди бумаг разведывательного управления штаба в Мукдене. Его офицеры четко выполняли приказ полковника Кейдзи: помогать всем староверам, желающим перебраться на русские земли Дальнего Востока. Для этого использовали торговцев вроде Сигимуры: будущей армии вторжения нужны союзники, опорным базам разведки и диверсий - благожелательная среда.
…На небе еще играют звездные всполохи, в восточной стороне видны яркие вспышки. Но уже четче обрисовываются стволы ближних кедров. Вот и кукушки своими протяжными криками начали кому-то отсчитывать долгий век. Закричали петухи-фазаны, приветствуя весну. Все еще слышен рев самцов- изюбрей, не прекращающийся всю ночь. И лягушечий концерт пока не затих. С шумом и щелканьем возвращаются с ночной охоты совы, еще незаметные на фоне темного неба. Однако по всему видно - дело идет к восходу, значит, можно отдохнуть.
Измученный отряд из семи человек нетерпеливо ждет его, как светлого воскресения. Но проводник Шен, худощавый, с берданкой через плечо и камышовой палочкой в руках, все шагает и шагает, боясь потерять хоть один час. За ним след в след - его пятнадцатилетний сын Гао, дальше один за другим - четверо русских. В отрыве на десяток метров идет китаянка. Ее маленькое лицо плохо видно из-за зеленого платка, закрывающего щеки и подбородок. Люди отряда не знают друг друга, они молчаливы - разговаривать строго запрещено.
Когда Терентий, как самый невоздержанный, ткнул пальцем в маленький черный кисет, что свисает с шеи китайца, тот сердито отмахнулся, погрозил пальцем: не лезь, дескать, не в свое дело и знай, кто здесь хозяин. В мешочке с красивой вышивкой лежит у Шена драгоценный самоцвет - показатель готовности расплатиться с хозяином любой тропы в случае ее пересечения, свидетельство достоинства проводника, его знаний и опыта, своеобразный таежный паспорт. Ниже кисета - длинный нож в потертых ножнах и широкий коричневый пояс из толстой бычьей шкуры с большой белой серебряной бляхой - наследство от отца, который и научил Шена лесной азбуке и умению безошибочно выбирать в зеленом море маршрут. Пояс придает статность фигуре и помогает в ходьбе при больших нагрузках. Однако не в этом главная ценность ремня. На внутренней части кожаной полосы множество аккуратных ножевых нарезок, сделанных отцом и братом.
Такую книгу читатель держит в руках впервые: она о людях совсем еще недавно засекреченной профессии, дальневосточных золотопромышленниках. О нелегком труде, о выпадающих на их долю заботах и скупых радостях. Книга представляет собой таежный детектив, главные герои которого — бывалые старатели — попадают в экстремальные условия и с честью выбираются из них. Автор, в свое время деятель краевого масштаба пишет не понаслышке: он долгое время работал в крупной золотопомышленной артели и хорошо знаком с жизнью приискателей.
Повесть «Мрак» известного сербского политика Александра Вулина являет собой образец остросоциального произведения, в котором через призму простых человеческих судеб рассматривается история современных Балкан: распад Югославии, экономический и политический крах системы, военный конфликт в Косово. Повествование представляет собой серию монологов, которые сюжетно и тематически составляют целостное полотно, описывающее жизнь в Сербии в эпоху перемен. Динамичный, часто меняющийся, иногда резкий, иногда сентиментальный, но очень правдивый разговор – главное достоинство повести, которая предназначена для тех, кого интересует история современной Сербии, а также для широкого круга читателей.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.