Тайна озера Золотого. Книга 1 - [42]

Шрифт
Интервал

Дед надолго замолчал. Потом медленно потянулся за стаканом. Поцеловал край и допил.

– Я завидовал тебе, скрывать не стану. Лазарь и меня любил. Копейки у него не взял. Он и от службы меня выкупил. Потом помог дело свое поставить, да новая власть все отняла. А вот не усыновил, как тебя. Да я особенно и не обижался. Понимал, что видом своим не вышел. А ты и вправду на него похож…

Отец засопел, сдвинул и без того суровые брови, того и гляди, опять одернет Аристарха. А тот продолжал, как ни в чем не бывало.

– И женил тебя вон на какой птахе, ты даже пальцем не шевельнул! – старик поднял глаза. – Да ты не обижайся на меня, Яков Лазарич, что было, то было, жизнь-то наша прошла. А правда-то не нам, а ему, – он кивнул в сторону Павла, – нужна. Иногда надо старое поворошить, надо Яков. Не могу я с этим умереть. Раньше обидно было, когда после смерти Лазаря ты меня из дома выставил, но ничего выжил и давно не обижаюсь.

Старик вдруг завозился, захлопал себя по отвислым карманам старенькой засаленной поддевки.

– Лазарь-то, помню, табак не курил, а тебя часто видел за этим делом. – Он вопросительно посмотрел на хозяина, лукаво прищурив один глаз.

– Да дыми, не гнать же на мороз, – и отец разлил остатки браги по стаканам.

Старик долго возился с куревом. Достал кисет, чем-то похожий на его поддевку. Долго крутил остренький кулечек. Засыпал его крупной махоркой. Павел с лучиной слазил в печь и поднес старику огонь. Попыхав самокруткой, старик зашелся в кашле. Кашлял глухо, мокро, с каким-то рокотанием в глубине груди. Отошел. Вытер пальцем набежавшие слезины и только после этого опять затянулся.

– А в 907, – опять заговорил Аристарх, – Лазарь неожиданно послал меня в Березовку. Долго меня готовил, рассказывал, как добраться да что высмотреть. Главное, говорил, шурфы посмотри, да что из инвентаря сохранилось. Он, помнишь-нет, тогда и начал золотишком интересоваться. В сам поселок запретил заходить. Страх заразы был сильным, полтора десятка годов там ноги не было. Все дороги и тропы заросли. Боялся, не скрою. Был конец марта и днем снег уже лип к лыжам. На голицах ходил. Плутал много. Лишь на четвертый день к месту вышел. Надо реку-Мартемьяниху переходить – вот она Березовка-то, а я возьми да провались сначала в наледь, а потом еще и в полынью. Вымок по сих пор, – старик черканул ребром ладони по своей груди. – Стало темнеть. Костер развести!? Куда там, околел бы до огня-то. Кто дров заготовил? Испугался шибко. Че, думаю, костер, если дома, вот они, поднимись на берег и заходи в любой. Бегу, а одежа хрустит, что твой лед, ломается, обжигает тело-то. Снегу было много. Двери не видать. Влез в окно первой же избы, нашел печь. Наломал, что гореть может, да затопил. И веришь-нет, занялась печь-то, а после аж загудела, запела от удовольствия, истомилась видно от долгого безделья-то. Высушил я себя да думаю, что поесть надо, сготовить. А на полочках разные баночки да коробки берестяные. Вот в одной из них и нашел с пригоршню песка-то. Золотишко мелконькое, как они его в гальке-то речной находили!?

Сбрякала щеколда на воротах, захрустели легкие шажочки по двору, взбежали по ступенькам…

– Ой, беда! Все еще сидите!? Знать-то не наговорились!? – мать порывисто вошла и начала раздеваться. – Че ж свет-то не запалите!? Темнеет ить вовсю.

– Погоди, мать, сходи, погости еще с часок.

– Так куда ж я на ночь-то глядя!? – так и не раздевшись до конца, она замерла у дверей. – Ну ладно, сбегаю к сватье что ли, угощу шаньгой, все равно не съедите.

– Ступай, ступай…

Пока родители переговаривались, пока мать опять облачалась в пальтушку да накручивала платок, резала и заворачивала утрешнюю шаньгу, Павел заметил, как напряженно молчал, глядя на свои руки, старик Аристарх. И тогда, когда только-только сбрякала щеколда на воротах и появились ее шаги во дворе, старик засуетился, заплевал окурок, весь подобрался, подобрел глазами.
«Видно не зажила старая рана…» – Павел знал, как сох раньше по его матери могучий и добрый мужик Аристарх. Так и провздыхал он по Лизавете-Лизоньке весь свой век, прожил бобылем.

– Ну, сказывай дальше Аристарх.

Старик отпил из стакана и с тоской посмотрел на грибы, куски соленой рыбы, другую закуску и продолжил:

– Вот я и говорю, тогда, словно кто за ребро меня поддел. Сижу, помню, как очумелый, пересыпаю золотишко-то с ладони на ладонь, руки дрожат, будто у вора какого. А в голове подсчет идет, что да почем приобретать стану… Аж в жар бросает. Забыл и про заразу-то, и о простуде к чёмору, если огнем горю от песочка этого.

За два дня перевернул вверх дном все избы. Не обращал внимания, что кое-где крыши чуть не до пола провалились и в любой момент придавить могли. Подползал, срывал доски, залезал в погреба, рыл, где земля насыпной была, тряс постели… Прости меня грешного, Заступница!
Никто и не собирался прятать песок-то добытый, все было на виду. Считай, в каждом доме мне фартило. Где больше, где меньше.
Выговорив это, старик как-то сразу сник. Немного помолчал и вяло продолжил:

– Как обратно шел, плохо помню. Трясло как последний лист на березе. Страх как боялся! Вдруг, думаю, дознаются лихие люди, что несу в котомке-то… Потом стал соображать, куда я золото-то прятать буду. Да как найдут!? – дед опять достал кисет с махоркой и молча стал готовить себе очередную забаву.


Еще от автора Николай Петрович Гарин
Тайна озера Золотого. Книга 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Таежная богиня

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Оула

…Молодой саам по имени Оула в первом же бою в декабре 1939 года (Зимняя война — СССР с Финляндией) попадает в плен. Знакомство с Россией начинается с подвалов НКВД, затем этап до Котласа и далее на Север. Удается бежать в горы. Его лечат и спасают от преследования охотники-манси. Там он знакомится с подростком-сиротой Ефимкой Сэротетто и Максимом Мальцевым — бывшим красноармейцем, мечтающем отыскать след «Золотой Бабы». Так втроем с невероятными приключениями они добираются до Березово, где Максим попадает в руки НКВД, а Оула с Ефимкой удается добраться до ямальской тундры.Два раза судьба Оула сводит с 501 стройкой (система лагерей политзаключенных) в 1953 году и наши дни.


Рекомендуем почитать
Opus marginum

Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».


Звездная девочка

В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.


Маленькая красная записная книжка

Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..


Абсолютно ненормально

У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.


Песок и время

В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.


Прильпе земли душа моя

С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.