Тайна озера Золотого. Книга 1 - [3]

Дорога продолжала плыть. Егор уже с трудом передвигал ноги. Каждый шаг отзывался в его теле колкой, дрожащей волной, которая пробегала от ступней по всему телу, и ритмично била в голову, вела отсчет шагам.

Страшно хотелось пить. Внутри бушевал огонь. Можно было наклониться и черпануть снега, но он не мог… У него не было права даже остановиться.

Голова продолжала гудеть.

Всю дорогу Егора одолевали сомнения. Не оставляли они его и сейчас, когда столько пройдено.

Давно наступила ночь, и он почти на ощупь продолжал идти по оленьей дороге.

Но вот из-за туч нехотя, лениво вывалилась полная луна, и Егор увидел конец своего пути – распластанные, вжатые в снег конусы вогульских чумов. Они хорошо угадывались среди редколесья на высоком берегу закончившейся болотины.

Неожиданно со злобным лаем навстречу выбежала свора собак. Егор как музыку, с которой встречают победителей, слушал эту собачью какафонию. Он даже не обратил внимания, что собаки, остервенело лая, пронеслись мимо него и, став полукругом, продолжали облаивать темноту, оставшуюся за его спиной.

* * *

Дарья подбросила дров в небольшую железную печку-буржуйку, добавила огня в керосиновой лампе и снова подсела к изголовью девочки. Та крепко спала. В полумраке круглое лицо женщины светилось счастливой улыбкой. Сердце все никак не могло успокоиться. Она была счастлива!

«А как обрадуется Прокопий!?.. Скорее бы утро… Или нет, не надо утро торопить, – она осторожно поправила теплую росомашечью шкуру-одеяло на девочке и легонько-легонько погладила волосы. – Нет, пусть себе спит… Пусть подольше поспит до-чень-ка!»

Мысленно, осторожно и по слогам произнесенное «доченька» густым теплом разлилось внутри, пьяно ударило в голову, а щеки обдало жаром!

Неужели сбылось!? А вдруг вернется этот великан с красными волосами!? Вернется и скажет, что пошутил, дескать, засмеется и заберет обратно девочку!?.. А с другой стороны…, вдруг правду сказывал сосьвинский шаман!? Может вот так и должно быть.., ведь он не сказал, кто отец будущей дочери… А ведь камлал он ей давно, еще совсем молоденькой, когда Дарья только-только родила Аркадия, своего первенца.

В крепкие морозы она ездила тогда на Большую Сосьву к седенькому старичку-шаману. Он и сказал, что одних парней, однако, будет рожать она, переживет троих мужей, а в год большой беды, зимой у нее появится русская девочка и будет ей дочерью до самой смерти.

Да-а, много зим прошло с тех пор, и шаман-то, поди, давно умер, а вот сбылись его предсказания… И парней нарожала, и двоих мужей схоронила. Сейчас вот с Прокопием живет, третьим мужем. Когда тяжелой ходила, каждый раз думала, ну на этот раз девочка и по всем приметам, и старые женщины подсказывали, и травы пила, и мужей поила, а нет, опять парень рождался. И вот, совсем как тогда старичок сказывал – девочка… Сама явилась!.. Наконец, дочь!.. Пусть под старость, но судьба послала ей это счастье. Дарья не выдержала и опять потянулась к девочке и поправила «одеяльце».

«Теперь нас двое!.. А то одни мужики вокруг…» – продолжала она радостно думать.

Вся ее оставшаяся нежность теперь достанется только ей… И ничего, что не родная… Будет родной! Она научит ее всему, что сама может, что умеет.

Дарья поднялась, подбросила в печь еще дров. Постояла какое-то время, прислушиваясь к мерному дыханию сыновей, и вышла наружу.

Было тихо и морозно. Луна светила необычно ярко. «Хорошая ночь,» – подумала Дарья. Но что-то было не так. Обходя чум, она отчетливо почувствовала, как легкое неспокойствие медленно перерастает в тревогу.

«Прокопий! – была ее первая мысль о муже. – Но в такую ночь с ним и оленями не может ничего случиться. Дети спят. Погода только-только установилась. Отец девочки!? Он сейчас где-то там,» – она посмотрела в сторону болота, куда убегала еле видимая варга. Дарья представила себе, как сейчас идет этот огромный. молодой мужчина. Наверное, он быстро ходит на таких длинных ногах?! И очень сильный, и смелый, раз решился идти обратно в такую даль, так и не попив чаю. Появилась даже гордость за то, что у ее дочери такой отец.

Но чем дольше она смотрела в сторону дороги, тем все больше в нее вползала тревога.

От соседнего чума отделилась темная фигура. Дарья без труда угадала в ней старуху Матрену, тетку Прокопия. Она жила в чуме своего зятя Феди Сайнахова, который в эту ночь тоже дежурил в стаде.

Тетка Матрена, шаркая своими больными ногами по скрипучему снегу, подошла к Дарье. Ей было тяжело стоять, и она осторожно присела на грузовую нарту.

– Ой, не знаю, Даша, – тихо проговорила старая женщина, со стоном усаживаясь подле соседки, – не знаю, говорю, правильно ли, что взяли к себе девочек!?

– Почему нет!?– как можно бодрее ответила Дарья.

– Не знаю, не знаю… Это может духам не понравиться… Как бы беду на нас не наслали…

На этот раз Дарья смолчала. А что она могла ответить этой мудрой женщине, прожившей долгую жизнь в тайге. Да и сама она не раз об этом думала. Раз люди умирают там, значит так угодно духам. Может, они так мстят за разрытую ими землю, за то, что мутят воду в ручьях и оставляют после себя страшные ямы.