Тайна озера Золотого. Книга 1 - [2]

Ноги понесли волков еще быстрее. От предвкушения долгожданного пиршества пасти зверей переполнялись слюной. Длинные, липкие они тянулись из уголков губ тонкими сплошными струйками, замерзая на боках. Шерсть встала дыбом. Глаза не отрывались от быстро приближающейся, неуклюжей фигуры человека.

Вот теперь вожак был страшен. Он был готов на все. Лишь что-то непредсказуемое, что-то невозможное смогло его остановить. Еще немного и он собьет своей мощной грудью человека, утопит в жилистой шее клыки, рванет, отнимая по праву сильного его жизнь, захлебнется горячей, бьющей прямо в пасть сладкой кровью. Потом насладится нежными внутренностями и станет тяжелым от еды.

Он уже знал, как сытые волки опять будут отводить от него свои глаза, как еще больше окрепнет закон сильного.

* * *

Когда стемнело, Егор стал бояться, что вдруг собьется с дороги. Но варга не думала ни раздваиваться, ни пересекаться с какой-либо еще дорогой. Она то петляла среди буреломов, то вырывалась на чистые, ровные места и стрелой уносилась до следующего поворота или вообще к горизонту. Это была старая дорога, по которой многие и многие поколения местных жителей – вогулов каслали (кочевали) на своих оленях в поиске новых пастбищ или охотничьих угодий.

Вот и нынче они прокаслали всего несколько дней назад.

Если раньше лесные кочевники всегда заходили к ним поменять пушнину да мясо на муку и на соль, то на этот раз, зная про беду, сразу прошли на зимовку, на обширное предгорное плато, что раскинулось километрах в двадцати севернее их поселочка.

Егору приходилось бывать в их стойбищах, заходить в конические жилища-чумы, покрытые оленьими шкурами зимой и берестой летом. Это были добрые, трудолюбивые люди, которые пасли свои небольшие стада оленей, искусно охотились, ловили рыбу, носили одежду из шкур.

У старателей с ними сразу наладились хорошие, добрососедские отношения. Хотя по их глазам было видно, что они не понимают и не одобряют того, что пришлые люди копаются в земле, чего-то там ищут.

Егор выбился из сил. Он не знал ни сколько прошел, ни сколько еще осталось. Нестерпимо хотелось курить, но руки были заняты. Он их давно перестал чувствовать – онемели.

Хоть и говорят, «своя ноша не тянет», однако, тянет да еще как тянет! На левой руке закутанная в огромную материнскую шаль спала Полинка, его младшенькая. Девочке вот-вот должно было исполниться два годика. Она спала на удивление крепко, тихо посапывая, и лишь однажды, проснувшись, покапризничала с минуту, но потом опять уснула. Это была его любимица, поскольку сильно походила на мать.

Правой рукой он прижимал к себе Валюшку, которая была старше Поли на два с половиной года. Прильнув к отцу, та часто просыпалась и каждый раз с тревогой поглядывала на него, словно хотела спросить, что же такое случилось, что произошло, и почему они так долго идут по этому страшному лесу, уходят все дальше и дальше от мамы. Она боялась спросить отца, боялась заплакать, боялась даже шевелиться, видя, как ему тяжело. Девочка чувствовала, что произошло что-то страшное и непоправимое, что теперь долго не увидит папу веселым, а маму… Ее мама всегда такая нежная и ласковая вдруг изменилась вслед за остальными в поселке. Она стала много и долго кашлять, все время лежала на лавке за занавеской и плакала. Кашляла и плакала. Хоть папа и запретил строго-настрого девочкам подходить к маме, они все равно украдкой отодвигали краешек занавески и смотрели на маму.

Валюшке до сих пор слышались ее последние слова, как она плача и кашляя, уговаривала папу уйти с девочками как можно дальше от этого места, спасти их. Валюша многого не понимала, но что-то подсказывало ей, что она больше не увидит своей мамы. От этого у нее становилось горько в горле, щипало глаза и бежали слезы. Но папины шаги укачивали ее, девочка успокаивалась и вновь погружалась в сон.

Память далеко не отпускала Егора от событий последних дней. Он до сих пор никак не мог поверить, что рушится все, что так долго и с таким неимоверным трудом достигалось. Пройти невообразимые испытания этого кошмарного времени, сплотить вокруг себя замечательных людей, суметь затеряться в глухой тайге посреди уральских гор и обрести, наконец, свое маленькое счастье… Теперь все это терялось!..

Голова шла кругом! Все происходящее казалось абсурдом, дикой несправедливостью! Почему, за что так наказывает его Господь!? Где, в чем его вина!? «Как же так?! – думал Егор, зарывая в мерзлую землю своего друга Олега Барышникова, очередную жертву свалившейся на них заразы. – Вот ведь ирония судьбы: и фарт пошел, потекло золотишко, пусть пока слабеньким тоненьким ручейком, но очень обещающе!.. А какие планы были намечены!? Какое вдохновение пришло к людям!?»

Это с Олегом они затеяли своим прииском обзавестись, с ним и артель подбирали из надежных и проверенных людей. Бок о бок восемь лет… Как теперь!?

Тихонько шевельнулась Валюшка, и в Егора опять уперся ее неожиданно взрослый взгляд.

«Боже мой, куда я их.., кому.., почему?!» – рвалось сердце, а к горлу подкатывал колючий ком, отчего дорога поплыла под ногами.

Перед глазами опять появилась Мария, его Машенька… Вся в жару, кашель выворачивал ее наизнанку, полотенце мокрое, в алых пятнах..: «Девочек, Егорушка, девочек отнеси вогулам!.. Иди, не теряй ни минуты, умоляю тебя родной.., и не смей сам возвращаться…»