Тайна Оболенского университета - [160]

Я дернулась, когда услышала фамилию отца, и только в крепких Диминых объятьях нашла поддержку. Серов фактически признал, что моего папу убил наш университетский врач! Тем временем эта парочка остановилась, продолжая бурно спорить.

– Позвольте вам напомнить, Иван Викторович, что и у вас в последнее время много осечек. Сколько времени не могли уговорить Ланскую войти в преподавательский состав?

– Но все же она согласилась.

– Да, только кто может поручиться, что дальше Лера станет работать на нас?

– У нее не будет выбора. Ей придется работать на нас.

– Иван Викторович, мне кажется, ни вы, ни Верховный не понимаете, насколько Ланская сильная. Мы своими руками слепили себе врага!

– Не беспокойся по поводу Леры. Верховный отдал распоряжение на ее счет.

Серов снова пошел, и Селезнева засеменила за ним. Я крепко схватила Димину руку, словно это могло защитить от планов этих людей на меня. Было страшно, что в один прекрасный день вместо Мурашовой на больничной каталке могу оказаться я.

– Какое распоряжение насчет Ланской отдал Верховный? – наконец вопросила Селезнева, когда они с ректором немного отошли. Мы с Димой напряглись, прислушиваясь, но шаги, отдающиеся эхом, стали заглушать слова.

– …будем использовать как носителя, – донесся до нас обрывок фразы.

– Но ждать, когда ее ребенок повзрослеет? – вскрикнула Селезнева.

– Нам некуда спешить. Ребенок Ланской может стать отличным экземпляром. Лучше, чем она.

Серов говорил что-то еще, но мы уже не слышали. Я даже не заметила, как Дима стал гладить меня по волосам и спине, а я спрятала лицо у него на груди.

– Думаю, на сегодня хватит. Пойдем домой, – прошептал он.

– А как же Нилов?

– В другой раз.

До дома мы добрались без приключений. Шагая по подземелью, мы оба были погружены в свои мысли, но как только поднялись в папину гостиную, меня как прорвало.

– Что это было? Какое у Верховного распоряжение на мой счет? Какой ребенок?!

– Лера, не знаю, но мне совсем это не нравится.

– Ха, – у меня вырвался нервный смешок, и я упала на диван. – Тебе не нравится… А каково мне?.. Что им от меня надо?

– Лер… Лерочка, – Дима опустился рядом и взял мое лицо в ладони. – Я же обещал защитить тебя и сейчас думаю, что тебе следует уехать.

– Что?! Уехать?

– Ради твоего блага! Если они причинят тебе вред, я никогда себе этого не прощу.

– И что ты предлагаешь? Сбежать? А как же расследование?

– Вызову подкрепление. Мне пришлют кого-нибудь в помощь, а ты будешь пока скрываться под чужим именем.

– Ну уж нет! Я не брошу это дело. Тем более, сам знаешь, что от них не скрыться. Если я им нужна – из-под земли достанут.

– Ты уверена?

– Да.

Я набрала в легкие воздуха, медленно выдохнула его через нос, прикрыв глаза, и повторила:

– Да, уверена. То, что было сейчас – минутная слабость. Этого больше не повторится.

– Ты боец, Ланская! Удивительная девушка, – улыбнулся Дима. – А сейчас давай выработаем план дальнейших действий.

Мы договорились, что завтра с утра на завтраке Дима, как бы между прочим, побеседует с нашим поваром и узнает, как дела у его супруги. Нам нужно было выяснить, все ли с ней в порядке, и если нет, разузнать, что случилось. Обыск в доме Нилова ушел на задний план.

– Утром свяжусь с Ларисой. Нам нужно подкрепление, – серьезно сказал Дима, расстилая кровать.

– Подкрепление? Какое подкрепление? – спросила я, забираясь под одеяло.

– Попробуем внедрить в Оболенку кого-нибудь из наших. Я должен быть уверен, что ты надежно защищена, – ответил он, ложась рядом и заключая меня в объятья.

– Может быть, кого-то вместо Яна?

– Я тоже об этом подумал. Тогда тебе меньше времени проводить с Ниловым.

– Да. Завтра у меня снова его занятия. Только теперь латынь.

– Все будет хорошо, Ланская. А теперь давай спать.

Следующее утро преподнесло нам с Димой сюрприз. В столовой за завтраком Юлия Мурашова как ни в чем не бывало помогала мужу. Более того, она была такой энергичной и жизнерадостной, будто всю ночь спала сном младенца в своей постели, а не провела ее в подземелье. Мы со Смирновым переглянулись и поняли друг друга без слов. Такое поведение женщины было как-то связано с тем, что с ней делали. Я потянулась к мобильному, чтобы написать Диме, но тут замерла на месте. К нему подсела Ремизова и, лучезарно улыбнувшись, о чем-то защебетала. Темой их разговора явно был не коллоквиум по риторике, который она собиралась устроить на нашем курсе. Дима в ответ ей улыбнулся и что-то сказал, после чего она, как бы вскользь, коснулась его руки. После этой сцены у меня пропал аппетит, и я пулей вылетела из столовой.

Первой парой стояла злосчастная латынь, которую так хотелось прогулять, тем более, мне не терпелось выяснить у Индюка, что это было в столовой. Плюнув на то, что скажут однокурсники, я прямо перед звонком выбежала из аудитории и направилась к Смирнову. Когда я дошла до кафедры философии, пара уже началась, но меня это нисколько не смутило. Я заглянула в Димину аудиторию и попросила его выйти.

– Лер, все в порядке? Что случилось? – взволнованно вопросил он.

– Это ты мне скажи, что случилось? Я видела вас с Ремизовой в столовой. Что это было?

– Ты вызвала меня с занятия ради этого? Ланская, совсем сдурела?