Тайна, не скрытая никем - [99]

Им странно повезло. Никто не заметил, как они лезли в дом, и никто не заметил, как они оттуда выходили. Сама тетка решила, что виноваты некие подростки, которых она незадолго до того выгнала из магазина.

Вспомнив эту историю, Уоррен пошел на кухню искать кетчуп. Кетчупа он не обнаружил, зато нашел и открыл банку томатного соуса. Тот оказался жидким — писать им было не так удобно, как кетчупом, но Уоррен все же попробовал написать на деревянной стенке кухни: «Берегись! Это твоя кровь!»

Соус впитывался в доски или стекал. Лайза подошла вплотную, чтобы прочитать слова, пока они не исчезли. Она засмеялась. Где-то в грудах мусора она отыскала фломастер. Залезла на стул и написала на стене над фальшивой кровью: «Возмездие за грех — смерть».

— Надо было побольше всего разлить, — сказала она. — У него в мастерской куча краски, клея и всякой такой дряни. В той боковой комнате.

— Хочешь, я принесу? — спросил Уоррен.

— Да ладно, не надо.

Она опустилась на диван — одно из немногих оставшихся в гостиной мест, где еще можно было сидеть.

— Лайза Минелли, — умиротворенно произнесла она. — Лайза Минелли, чтоб тя черти ели!

Уоррен сел рядом с ней:

— Так что они сделали? Почему ты на них такая злая?

— Кто это злой? Ничего я не злая. — Лайза с усилием встала и пошла на кухню.

Уоррен пошел за ней и увидел, что она взяла телефон и набирает номер. Ей пришлось немножко подождать. Потом она произнесла — тихо, неуверенно, страдальческим голосом:

— Беа? Ох, Беа!

И замахала Уоррену, чтобы он выключил телевизор.

До Уоррена доносились ее слова:

— Окно у кухонной двери… Да, наверно. Даже кленовый сироп… Вы не поверите. Да, и ваше прекрасное большое окно в гостиной… они что-то швырнули в стекло, и вытащили поленья из печи и пепел, и раскидали всех птиц, что у вас стояли на полках, и бобра тоже. Я просто не могу передать, что тут творится.

Он вернулся на кухню, и она скорчила ему рожу, подняв брови и хлопая губами, и притом не переставая слушать, что говорят в трубке. Потом стала дальше описывать разрушения и соболезновать, стараясь, чтобы голос дрожал от негодования и сочувствия. Уоррену было неприятно на нее смотреть. Он пошел искать их шлемы для снегохода.

Повесив трубку, Лайза пришла к Уоррену:

— Это все она. Я же тебе уже объяснила, что она мне сделала. Отправила меня в университет!

Оба расхохотались.

Но Уоррен смотрел на птицу, лежащую в хаосе на полу: размокшие перья, поникшая голова, сердитый красный глаз.

— Странная профессия, — сказал он. — Все время работать с чем-то мертвым.

— Они и сами странные.

— Ты будешь жалеть, если он откинет копыта?

Лайза принялась ржать и брыкаться, чтобы сбить Уоррена с задумчивого настроя. Потом коснулась его шеи зубами, острым язычком.

III

Беа задала Кенни и Лайзе кучу вопросов. Какую телепередачу они больше всего любят, и какой цвет, и какое мороженое, и какими животными они стали бы, если бы могли превращаться в животное, и что самое раннее помнят из своей жизни.

— Как я ем козявки, — сказал Кенни. Он вовсе не старался нарочно их рассмешить.

Ладнер, Лайза и Беа засмеялись — Беа громче всех. Потом Беа сказала:

— А знаете, у меня это тоже одно из самых ранних воспоминаний!

«Она врет, — подумала Лайза. — Врет ради Кенни, а он этого даже не понимает».

— Это мисс Дауд, — сказал детям Ладнер. — Будьте с ней вежливы.

— Мисс Дауд, — повторила Беа так, словно проглотила что-то неожиданное. — Беа. А, бэ. Меня зовут Беа.

— Кто это такая? — спросил Кенни, когда Ладнер и Беа ушли вперед. — Она что, будет с ним жить?

— Это его подружка, — ответила сестра. — Наверно, они поженятся.

К тому времени, как Беа прожила у Ладнера неделю, Лайзе было страшно подумать, что Беа может когда-нибудь уехать обратно.

В тот день, когда Лайза и Кенни впервые забрались на участок Ладнера, они пролезли в щель под забором — вопреки всем развешанным вокруг объявлениям и запрету собственного отца. Дети углубились в лес так далеко, что Лайза уже не знала, в какую сторону идти обратно, и вдруг услышали резкий свист.

— Эй, вы! — крикнул Ладнер. Он вышел из-за дерева с топориком, как разбойник в телевизоре. — Вы что, читать не умеете?

Им в это время было шесть и семь лет. Лайза ответила:

— Умеем.

— Значит, вы читали мои объявления?

— Сюда лиса прибежала, — слабо сказал Кенни.

Как-то раз, когда они ехали по дороге с отцом, они видели, как рыжая лиса перебежала дорогу и исчезла в лесу на земле Ладнера. Отец тогда сказал: «Эта сволочь живет у Ладнера в кустах».

Сейчас Ладнер объяснил детям, что лисы не живут в кустах. Он повел их смотреть, где на самом деле живет лиса. Они увидели дыру и рядом — кучку песка на склоне холма, покрытом сухой жесткой травой и маленькими белыми цветочками.

— Эти скоро превратятся в землянику, — сказал Ладнер.

— Кто превратится? — спросила Лайза.

— Ну вы и тупые детишки, — сказал Ладнер. — Чем вы занимаетесь весь день — телевизор смотрите?

С тех пор они проводили все субботы — а когда настало лето, то и вообще почти все дни — у Ладнера. Отец сказал, что это ничего, если уж Ладнер такой дурак и готов с ними возиться:

— Только слушайтесь его, а то он с вас шкуру сдерет. Как он со зверями делает. Видали?