Тайна Легницкого музея - [7]

Продавцы стояли зелеными. Мы вовремя вступили с объяснениями, что это экстравагантная миллионерша из России, пусть панны не беспокоятся. Девушки оживились и начали наперебой предлагать модели. Наконец их муки были вознаграждены. Оксанка выбрала красивую красную шляпу с черным кантом, Элла — летнюю, а-ля княгиня Орлова, мы с Халиной также обзавелись экстравагантно-элегантными покупками.

Смею предположить, что после нашего ухода отдел впервые закрылся на тихий час. Мы же отправились в кафе — перекусить. Кафе оказалось очаровательным, под открытым небом, и кормили здесь вкусно. Мы заказали по палочке шашлыка, апельсиновый сок и кофе со сливками.

— Наконец-то удалось купить то, что давно хотелось, — пояснила я, кокетливо пожирая шашлык.

Оксанка закивала, говорить она не могла, так как была заполнена шашлыком. Наконец она освободилась и выдала:

— Посмотрим, куда Элка оденет свою летающую тарелку, — и захохотала.

Элла недоуменно вскинула брови.

— Похоже, перемена климата на Оксанке не сказалась, — объяснила она. Пани Халина не говорила ничего, она смеялась — такого темперамента, как у Оксанки, она еще не видела.

— Пани Халина, — начала я, — вы не можете подсказать, много ли в Польше бывших господских усадеб, где ныне музеи?

Халина задумалась:

— Это можно узнать в Центральном музее Варшавы или в Министерстве культуры.

Тут встряла Оксанка:

— Да перестань ты в самом деле! Это сон и только! Сколько можно придавать значение моим бредням?

Я смерила ее высокомерным взглядом:

— Решено, мы идем в музей!

Против этого, естественно, никто не возражал. Искусство мы любили! Элла рассчиталась с официантом, и мы направились к машине. Не то чтобы девчонки были заинтересованы поисками предмета видений, просто музей мы действительно жаждали посетить, и даже не один. Давно к этому рвались. Пани Халина отлично справлялась с обязанностями гида. Мы резво крутили головами, а она не уставала рассказывать:

— А вот наш Варшавский театр, сподобится — побываем. Налево — пассаж, здесь есть отличные бутики, направо — здание цирка.

Наконец мы подъехали к красивому высокому зданию.

— Это наш музей, — с гордостью сказала Халина.

Мы зашелестели от волнения и вошли. Пани Халина покупала билеты, а мы любовались зданием. Естественно, что в один день мы не смогли осмотреть все. Мы вошли в первый зал. Здесь были собраны работы польских художников начала ХХ века. Большинство работ нам очень понравилось. Особенно пейзажи. Польша очень красива. Конечно же, Оксанка и тут не осталась незаметной. Немалое количество картин она уже примеряла к своему будущему дому. Разумеется, все это она проделывала вслух, а мы только воздевали глаза к небу. Оксанка неисправима! В этот день мы осмотрели три зала. Время подходило к вечеру. При помощи пани Халины я обратилась к экскурсоводу. На мой вопрос о музеях-усадьбах пани-экскурсовод ответила:

— У нас есть небольшой магазин, где продаются буклеты, в этих буклетах есть карты, где, в свою очередь, нанесены все места и местечки с музеями.

— Спасибо! — я ликовала и победоносно взглянула на девчонок. — Попробуйте сказать, что у меня нет таланта сыщика! — зашипела я.

Девчонки только устало вздохнули, есть моменты, когда спорить со мной бесполезно. Мы отправились искать этот киоск, вернее, пошла я, остальные просто поплелись за мной. Наконец я его увидела. Через несколько минут я уже держала в руках буклет. Девчонки не говорили ничего, решив, что от разговоров толку не будет. Они утешали себя мыслью о нужности буклета, и мы поехали домой. По дороге делились впечатлениями и были очень довольны. Дома пани Халина устремилась готовить ужин, так как несмотря на посещение кафе, проголодались мы изрядно. Облачившись в домашнее, мы зависли над буклетом, любовались репродукциями, фотографиями залов и скульптур. Так мы добрались до карты. Оксанка зарычала.

— Не рычи, а сосредоточься и посмотри! — наставительно сказала я.

— Ты ведешь себя так, — сказала Оксанка, — как будто заинтересована в этом наследстве больше, чем я.

— Ну да, обвиняй меня! Для тебя же стараюсь, потом благодарить будешь за мою настойчивость, — надулась я.

Оксанка отмахнулась от меня, но все же склонилась над картой. Смотрела, думала.

— Похоже на Легницу, но не точно, — сказала она. Элла хихикнула.

Мы просмотрели буклет в надежде, что, может быть, там есть фотографии музеев-усадеб. Но нет.

— Надо завтра ехать в киоск и спросить буклет Легницкого музея, — решила я.

— Да вот шлея человеку попала! — расхохоталась Элла.

Я оставила ее реплику без ответа. Когда смеялись над моими затеями, я становилась гордой и неприступной. Пани Халина позвала нас к столу. Блюда были аппетитными и по виду, и по запаху. Ужин состоял из зеркального карпа, зажаренного в сметане, курицы со сливками и грибного салата. Последний был великолепен, судя по тому, как уплетала его Оксанка. Я наслаждалась курицей, а Элла — карпом. Пани Халина усмехалась, глядя на нас. Она была отличной хозяйкой, и ей нравилось, когда хорошо ели. Пожалуй, это единственный случай, когда создатель рад уничтожению своих шедевров. Муж Халины, Вацлав, и дети, Войцех и Стах, тоже не жеманничали за столом. Ужин подходил к концу. Мы доедали салат. Оксанка, облизывая вилку, попросила у пани Халины рецепт. Та начала: