Тайна исповеди - [59]
Это было в некотором роде противоположностью моему любимцу Швейку, там пели несколько другое, погрубей:
Wenn i' komm', wenn i' komm',
Wenn i' wiederum, wiederum komm',
Kehr' i' ei' mei' Schatz bei dir…
Впрочем, и тут была поднята тема личной жизни — песня немецкая, но Швейк с кучей своих однополчан был чех, и это было чуть ли не «Прощание славянки».
И, кстати, еще про солдатские песни. Из немецких самая у нас известная, часто упоминаемая — Дойче зольдатен унд ди официрен, ну, так ее называют немецко-не-говорящие. Типа идут злые эсэсовцы и вот орут ее недобро, практически «Бей жидов».
При том что такой песни ваще нету, не существует, это такой как бы антифа-анедкот. А настоящая, из которой слепили ту придуманную, — совсем другая.
Wenn die Soldaten
durch die Stadt marschieren,
Offnen die Madchen
die Fenster und die Turen.
Ну вот идут солдаты, строем, и девки высунулись из окон посмотреть на парней в красивой форме. А как иначе?
Весна, тепло, погодка шепчет, все мысли про интим… Живые ж люди! Ну и дальше припев, с таким бодрящим уже пьяным началом:
Ei warum? Ei darum!
Ei warum? Ei darum!
И всякие варианты продолжения припева, из которых мне ближе был такой:
Ein Blums wenn der Pundra Sapundrassasa!
Не исключаю, что это может что-то да значить, а для меня это просто эх смешной набор звуков.
И следовало припев повторить, еще раз проорать дурным голосом. Эх, как мы весело жили! Ну да, всякое бывало, и такое тоже.
После, конечно, выпить-закусить, не сразу ж кидаться друг другу в объятия, в самом деле:
Eine Flasche Rotwein
Und ein Stuckchen Braten
Schenken die Madchen
Ihren Soldaten.
Некоторые пели не про Flasche, а про Schluckchen, но что солдату глоток! Ему всё ж бутылку предпочтительней получить на руки.
Песня веселая, заводная, и в этом легком настроении теряется печальная концовка: когда солдаты возвращаются с войны — там из текста видно, что они едут на родину из-за границы, ну не на учения же они туда мотались, не в отпуск, в самом деле! — их невесты уже повыскакивали замуж, в тылу. В самом деле, веселиться же надо, с толком проводить жизнь, дышать полной грудью, а не скучать одиноко. В нашем быту та же тема звучала тоскливо: «Девчонки, их подруги, все замужем давно…»
Народ простодушно ругает эту песню как фашистскую, в ГДР ее боялись даже по большой пьянке затянуть. Да, действительно, при Третьем рейхе ее исполняли особенно часто и с большой любовью — даром что сочинена-то она в позапрошлом веке! Еще до Первой мировой ее распевали за милую душу. В самом деле, мало ли где немцы успели побывать и повоевать! Любят они это дело… С другой стороны, та же Марлен Дитрих, вся напрочь американская, любила это вот про Soldaten затянуть.
Была и еще одна тсенька, ее тоже многие держат за фашистскую, хотя в ходу она еще с Первой мировой. Какую войну ни возьми, всё одно невесело. Сочинил ту песню солдатик, который нудился в берлинских казармах перед отправкой аж на Восточный фронт. И, чтоб разогнать печаль-тоску — ох не все возвращались из России! — рекрут гулял с девчонками, с двумя, но не одновременно, а чередуя их. А че, однова живем. Одну, дочку бакалейщика (время было голодное, так что знакомство престижное), звали Лили, а другую — Марлен, она была медсестра. В песне солдатик обращается к обеим, называет их по именам. Но, чтоб соблюсти приличия и расширить аудиторию, он соединяет этих двух — в одну, и нам не совсем понятно, то ли это имя и фамилия, то ли двойное имя. Лили-Марлен — как-то так.
Текст вполне рвет сердце, почему ж нет:
Vor der Kaserne, vor dem großen Tor
Steht 'ne Laterne und steht sie noch davor.
Dort wollen wir uns wiedersehen,
Bei der Laterne woll'n wir stehen,
Wie einst Lili Marleen;
Wie einst Lili Marleen.
Переводить это вообще нет смысла. Да и зачем? Что тут непонятного? Солдат с подружкой никак не могут расстаться, расцепиться у КПП перед входом в расположение части, ему скоро на фронт — что тут еще сказать? Что добавить? Слов не надо. Крепкий, короче, текст. И там, в последнем куплете, есть оборот, который хорошо перевести никому не удалось, иноязычные версии песни все плохи:
Hebt sich wie im Traume dein verliebter Mund.
Влюбленный рот! Сильно сказано. Опережая свое время? Предугадывая Монику Левински? Не сказать. Еще ранний Бёлль писал про минет в среде подростков, причем там девица брала с ребят деньги.
Песенка пошла-поехала, и в 1939-м, с началом новой войны и с объявлением мобилизации, продался аж миллион пластинок. Хотелось людям насладиться мирными восторгами любви — может быть, напоследок, на посошок. «Только две только две зимы, только две только две весны… Идет солдат по городу…» И, может быть, на мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной, как говорил один поэт… Солдатики со всех фронтов писали на радио и умоляли — ну, передайте же для нас любимую песню! Передавали, но поначалу очень редко, а бойцам хотелось большего. И тогда старый лис Роммель, которого личный состав замучил своим нытьем, попросил передавать «Лили-Марлен» регулярно, и к генералу прислушались. «Солдатское радио Белграда» стало ее давать в эфир каждый вечер, за пять минут до отбоя — в 21:55. Самое смешное, что с легкой руки Роммеля песенку полюбили и даже стали ее напевать, причем на немецком — англичане, которые тоже воевали в Африке! И тоже могли ловить эту немецкую радиоволну в 1941-м. От греха подальше и патриотизма ради «Лили-Марлен» все-таки перевели на English.
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Выпьем с горя. Где же ящик? В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры.
Одну книжку на двоих пишут самый неформатно-колоритный бизнесмен России Альфред Кох и самый неформатно-колоритный журналист Игорь Свинаренко.Кох был министром и вице-премьером, прославился книжкой про приватизацию — скандал назывался «Дело писателей», потом боями за медиа-активы и прочее, прочее. Игорь Свинаренко служил журналистом на Украине, в России и Америке, возглавлял даже глянцевый журнал «Домовой», издал уйму книг, признавался репортером года и прочее. О времени и о себе, о вчера и сегодня — Альфред Кох и Игорь Свинаренко.
Широко известный в узких кругах репортер Свинаренко написал книжку о приключениях и любовных похождениях своего друга. Который пожелал остаться неизвестным, скрывшись под псевдонимом Егор Севастопольский.Книжка совершенно правдивая, как ни трудно в это поверить. Там полно драк, путешествий по планете, смертельного риска, поэзии, секса и – как ни странно – большой и чистой любви, которая, как многие привыкли думать, встречается только в дамских романах. Ан нет!Оказывается, и простой русский мужик умеет любить, причем так возвышенно, как бабам и не снилось.Читайте! Вы узнаете из этой книги много нового о жизни.
Новая книга репортера Свинаренко, как всегда, о самом главном в жизни.Профессия этого человека – предаваться размышлениям и пытаться понять, что же с нами происходит и в чем смысл происходящего. Иногда это ему удается. Какие-то его предсказания даже сбылись – например, о кризисе.Пишет он не только много, но и старательно, дает качественный штучный продукт – а сейчас это не очень модно. Но тем не менее он не бросает своего занятия.Почему?
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.