Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария - [8]

Он в раздражении бросил трубку. В два часа пополудни он мерил шагами комнату, в нетерпении поджидая Гоби. Тот прибыл в десять минут третьего.

— Ну? — рявкнул миллионер.

Однако маленький господин Гоби привык действовать методически. Он подсел к столу, извлек потрепанную записную книжку и, сверяясь с ней, приступил к докладу. Миллионер внимательно и с видимым удовольствием слушал его монотонный голос. Наконец Гоби закончил чтение и уставился на корзину для бумаг.

— Ну что ж, — сказал ван Олдин. — Вроде бы все ясно. Судебное разбирательство много времени не отнимет. Показания служащих отеля надежны, я полагаю?

— Абсолютно, — ответил мистер Гоби и злорадно покосился на позолоченное кресло.

— К тому же он на мели, — продолжил ван Олдин. — Пытается получить заем, вы говорите? Он уже и так занял все, что можно, а теперь, когда начнется бракоразводный процесс, ему и цента не дадут, можете быть спокойны. Кроме того, его могут заставить немедленно оплатить векселя. Короче, он у нас в руках. Гоби, он у нас в руках!

И с этими словами он ударил по столу кулаком. На его лице змеилась злорадная и торжествующая улыбка.

— Информация представляется вполне надёжной, — заметил мистер Гоби своим тоненьким голоском.

— А теперь мне надо ехать на Керзон-стрит, — сказал миллионер. — Чрезвычайно обязан вам, Гоби. Вы отлично поработали.

Слабая улыбка удовлетворения скользнула по лицу человечка.

— Благодарю вас, мистер ван Олдин, — проговорил он. — Стараемся быть на высоте.

Но на Керзон-стрит ван Олдин отправился не сразу. Сначала он поехал в Сити[18], где имел две встречи, которые еще больше подняли ему настроение. Когда же он шел по Керзон-стрит, из дома номер 160 вышел какой-то человек и направился ему навстречу. В первый момент миллионер принял его за Дерека Кеттеринга, однако, присмотревшись, он убедился, что видит этого человека впервые. Хотя… нет, не впервые… Его лицо показалось ему знакомым и вызывало какие-то крайне неприятные ассоциации. Ван Олдин долго ломал себе голову, кто бы это мог быть, но тщетно, и настроение из-за этого у него опять испортилось.

Таких загадок он не любил.

Рут Кеттеринг явно его ждала. Она бросилась отцу навстречу и поцеловала его.

— Как дела, папа?

— Отлично, Рут, но мне нужно тебе кое-что сказать.

Он сразу же почувствовал в дочери перемену: непосредственность, с которой она его встретила, сменилась настороженностью. Она с выжидающим видом опустилась в глубокое кресло.

— Слушаю тебя, папа.

— Сегодня утром я беседовал с твоим мужем.

— Ты видел Дерека?

— Именно. Он наговорил много чего, в основном глупостей и дерзостей. Однако перед уходом он произнес слова, которых я не понял. Он просил передать тебе, чтобы ты была со мной более откровенной. Что он имел в виду, Рут?

Миссис Кеттеринг беспокойно заерзала в кресле.

— Я… я не знаю, папа. Откуда мне знать?

— Ты не можешь не знать, — возразил ван Олдин. — Еще он сказал, что у него свои друзья, а у тебя свои. А это как понимать?

— Не знаю, — повторила Рут.

Ван Олдин сел, у его губ появилась жесткая складка:

— Пойми, Рут. Я не собираюсь приступать к этому делу с завязанными глазами. Я вовсе не уверен, что твой муж такая уж безобидная овечка. Сейчас-то он не опасен, это я точно знаю. У меня есть средства заставить его молчать, заткнуть ему рот, причем надолго, но мне хотелось бы знать, есть ли необходимость в применении таких средств. Что он имел в виду, когда говорил, что у тебя тоже есть свои друзья?

Миссис Кеттеринг пожала плечами.

— У меня масса друзей, — сказала она уклончиво, — я, право, не знаю, что он имел в виду, уверяю тебя.

— Нет, знаешь.

Сейчас ван Олдин говорил агрессивно, с напором, так, как привык говорить со своими противниками.

— Ладно, я поставлю вопрос по-другому. Кто этот человек?

— Какой человек?

— Тот самый. Тот, кого имел в виду Дерек. Твой друг. Тебе не нужно тревожиться, дорогая, я понимаю, тут нет ничего предосудительного, но мы должны предусмотреть все, что может всплыть на суде. Они могут уцепиться за это, сама понимаешь. Я должен знать, кто этот человек и каковы ваши отношения.

Рут нервно теребила пальцы.

— Подумай, малышка, — смягчился ван Олдин. — Не бойся старика отца. Я ведь не был с тобой суров, даже тогда в Париже, правда?

И тут вдруг его осенило.

— Так вот это кто, черт возьми, — пробормотал он. — Не зря же его лицо показалось мне знакомым.

— О чем ты говоришь, папа? Я не понимаю.

Миллионер подошел к дочери и крепко сжал ее запястье.

— Послушай, Рут. Ты снова встречаешься с этим типом?

— С каким еще типом?

— С тем самым, который принес нам немало хлопот много лет назад. Ты отлично знаешь, о ком я говорю.

— Ты говоришь… — Она помедлила. — Ты говоришь о графе де ля Рош?

— «Граф де ля Рош»! — взорвался ван Олдин. — Я еще тогда говорил тебе, что никакой он не граф[19]. Обыкновенный жулик! Ты влюбилась в него без памяти, но я вырвал тебя из его когтей.

— Да, вырвал, — с горечью проговорила Рут, — и в результате я вышла замуж за Дерека Кеттеринга.

— Ты сама хотела этого, — отрезал миллионер.

Рут пожала плечами.

— А теперь, — с расстановкой проговорил ван Олдин, — ты видишься с ним снова… и это несмотря на то, что я все тебе объяснил. Сегодня он был у тебя. Я встретил его на улице, но не сразу сообразил, кто это.