Тайна двухколесного экипажа - [78]

Калтон бросил быстрый взгляд на Брайана. Сал, совершенно очевидно, не знала, что Розанна Мур — ее мать. Так даже лучше. Они будут держать ее в неведении, возможно неполном, но сейчас открывать ей глаза было бы очень некстати.

— Пойду к мисс Мадж, — сказала Сал, направляясь к двери. — У нее начинается бред, и она может что-то выболтать, но я никому не разрешу к ней заходить, сама буду сидеть с ней.

И с этими словами она вышла из комнаты.

— Отпускай хлеб по водам, — с видом пророка произнес Калтон. — Доброта мисс Фретлби к этой бедной девочке уже приносит плоды. Благодарность — редчайшее качество. Даже более редкое, чем скромность.

Фицджеральд не ответил. Он смотрел в окно и думал о своей любимой, которую сразил страшный, возможно даже смертельный недуг, и о том, что ничем не может ей помочь.

— Итак? — резко произнес Калтон.

— О, прошу прощения! — смутился Фицджеральд. — Наверное, нужно зачитать завещание и так далее.

— Да, — ответил адвокат. — Я один из душеприказчиков.

— А остальные?

— Вы и Чинстон, — сказал Калтон. — Так что, — поворачиваясь к столу, добавил он — полагаю, мы имеем право взглянуть на бумаги и проверить, все ли в порядке.

— Да, пожалуй, — машинально ответил Брайан.

Мысли его были далеко, и он снова повернулся к окну. Неожиданно раздался удивленный возглас Калтона, и обернувшись, Брайан увидел, что он держит свернутые трубочкой бумаги, которые достал из ящика стола.

— Взгляните, Фицджеральд! — вскричал адвокат в сильнейшем волнении. — Это исповедь Фретлби! Смотрите! — И он поднял бумаги.

Брайан в изумлении бросился к нему. Наконец-то загадка хэнсома будет разгадана! Наверняка на этих листах описано преступление и рассказано, как оно было совершено.

— Прочитаем, — произнес он не очень уверенно, потому что в глубине душе опасался, что Калтон предложит уничтожить их не читая.

— Да, — ответил Калтон. — Все три душеприказчика должны прочитать это, а потом… потом мы сожжем эти бумаги.

— Так будет лучше, — мрачно согласился Брайан. — Фретлби мертв, и закон ничего не сможет сделать, поэтому лучше избежать огласки и скандала. Но зачем посвящать в дело Чинстона?

— Нам придется это сделать, — решительно заявил адвокат. — Он все равно узнает правду, если Мадж начнет бредить. Но на него можно положиться, он будет держать язык за зубами. Хуже, что придется рассказать все Килсипу.

— Сыщику? Боже, Калтон, вы этого не сделаете!

— Я должен, — тихо произнес Калтон. — Килсип уверен, что преступление совершил Морленд, и я так же боюсь его упрямства, как вы боялись моего. Он может все выяснить.

— Надо — значит надо, — ответил Фицджеральд, сжимая кулаки. — Но я надеюсь, что больше никто не узнает об этой печальной истории. Есть еще Морленд, например.

— Верно, — задумался Калтон. — Вы говорите, он вчера вечером приходил к Фретлби?

— Да. Хотел бы я знать — зачем.

— Есть лишь один ответ, — медленно произнес адвокат. — Наверняка он видел, как Фретлби следил за Уайтом, когда вышел из трактира, и хотел получить деньги за молчание.

— Интересно, получил ли?

— О, это мы скоро узнаем, — ответил Калтон, снова открывая ящик стол и доставая чековую книжку умершего. — Посмотрим, какие чеки он выписывал в последнее время.

Большинство корешков были заполнены небольшими суммами, и всего пара штук на сотню или около того. Калтон не нашел крупной суммы, которую мог бы потребовать Морленд, но в самом конце наткнулся на незаполненный корешок с оторванной страницей.

— Ага! — торжествующе воскликнул он, показывая книжку Фицджеральду. — Он был не настолько глуп, чтобы записывать эту сумму на корешке. Он вырвал страницу и указал на ней нужную сумму.

— И что с этим делать?

— Пусть оставит себе, конечно, — пожал плечами Калтон. — Это единственный способ заставить Морленда молчать.

— Думаю, он еще вчера обналичил чек и куда-нибудь уехал, — поразмыслив, предположил Брайан.

— Хорошо бы, — мрачно вымолвил Калтон. — Только вряд ли он уехал. Килсип сообщил бы мне. Нужно рассказать ему, иначе он все выпытает у Морленда, и в итоге об этом узнает весь Мельбурн, тогда как если я покажу ему письменное признание, то он оставит Морленда в покое, и мы избежим огласки.

— Полагаю, нам нужно поговорить с Чинстоном.

— Да, конечно. Я телеграфирую ему и Килсипу, чтобы они зашли в мой кабинет сегодня в три, и мы уладим это дело.

— А Сал Роулинс?

— О, я совсем забыл о ней, — смутился Калтон. — Она о своих родителях ничего не знает, а Марк Фретлби, разумеется, умер в уверенности, что его старшая дочь мертва.

— Нужно сказать Мадж, — угрюмо произнес Брайан. — Ничего не поделаешь, Сал — законная наследница денег ее покойного отца.

— Это зависит от завещания, — сухо возразил адвокат. — Если там указано «деньги завещаю моей дочери Маргарет Фретлби», Сал Роулинс не сможет их получить, и в таком случае лучше не рассказывать, кто она.

— А что же делать?

— Сал Роулинс, — продолжил Калтон, словно не слыша вопроса, — явно никогда в жизни не задумывалась о своих родителях. Старуха наверняка сказала ей, что они умерли. Поэтому, я думаю, лучше хранить молчание… Конечно, только в том случае, если ей ничего не завещано, а поскольку отец считал ее мертвой, вряд ли она упомянута в завещании. В таком случае будет лучше устроить так, чтобы она получала какой-то доход. Вы наверняка без труда что-нибудь придумаете.