Тайна аббата Соньера - [72]

Чиркая спичкой, Беранже поджигает фитиль керосиновой лампы, которую он непременно захотел взять с собой, несмотря на колебания девушки. Она берется за нее дрожащей рукой и держит над мешком, куда он сложил свои инструменты.

— Ты дрожишь, — констатирует он, — я тоже. Теперь ты знаешь на самом деле, что значит предаваться страху. Но ты увидишь, тебе этого захочется еще больше. Чем больше мы испытываем его, тем больше нам его хочется, и более неистово.

— Замолчите, умоляю вас, и давайте побыстрее покончим с этим.

Он замолкает и вставляет острие зубила в толщу строительного раствора, который скрепляет погребальную плиту со склепом. Молоток опускается, издавая резкий звук. Мари закрывает глаза: «Он сейчас разбудит мертвецов!»

— Лампа! — сердито говорит Беранже после четвертого удара. — Я больше ничего не вижу.

Мари снова направляет свет на плиту; в страхе она отступила за Беранже. Священник возобновляет свою работу. С каждым ударом отскакивает добрая порция строительного раствора. За короткое время ему удается освободить плиту Тогда Беранже нажимает сбоку на один из углов камня. Раздается скрежет. Он улыбается. Когда он того захочет, он становится неутомимым. Пользуясь своей исключительной физической силой, он побеждает инертность плиты, напрягая все свои мускулы.

Скрежет усиливается, ужасный для Мари, которая бормочет теперь «Отче наш», бросая безумные взгляды на зияющую дыру, которая только что открылась.

— Лампа!

При этих словах ее рука вытягивается вперед, и Мари видит поставленный на дно гроб. Большой металлический крест, прикрепленный на крышку, отражает часть света, который падает на него от лампы. Боясь быть отравленной тяжелыми испарениями, выделяющимися из могилы, Мари прикрывает нос кончиком шали. Она с удивлением видит, как Беранже, опираясь на края склепа, соскальзывает внутрь.

Как только ноги касаются гроба, его грудь сжимается до такой степени, что он ощущает удушье. «Надо довести до конца это гнусное предприятие», — говорит он себе со злобой. Он приседает на корточки на крышку гроба, ощупывает ее контуры, ищет какую-либо надпись. Ничего… Его руки погружаются под гроб, стоящий на возвышении из каменной кладки; он гладкий, такой же гладкий, как и четыре стены склепа. Эта женщина, потомок тамплиеров, хорошо хранит свой секрет. Ему остается только открыть гроб!

— Подай мне зубило и молоток, — просит он у своей спутницы.

Мари отрицательно покачивает головой, потом повинуется, понимая, что он не отступит ни перед каким препятствием и выполнит задуманное.

— Вы нас погубите, — шепчет она, подавая ему инструменты.

— Помолчи! Ты только усиливаешь страх и боль.

Она укрывается, против своей воли, в молчании, сильно боясь, как бы душа умершей не рассердилась на них. Беранже всовывает зубило в щель у крышки, ударяет молотком, продолжает снова до тех пор, пока, почувствовав, что гвозди начали поддаваться, он не останавливается на короткое время для передышки. Страх… Страх, который раздирает чрево и мешает ему сделать последнее движение. В путанице его мыслей и воспоминаний образы Ильи и ребенка по имени Рафаэль являются единственным, что может дать ему силу продолжить. Он цепляется за него, и вскоре его ум склоняется к тому, чтобы рассматривать это испытание как жестокий экзамен, через который ему нужно пройти, не потеряв свою душу. Вдохновляясь, он просовывает свои пальцы под крышку, которую ему удалось отделить от основания на несколько сантиметров, и поднимает ее изо всех сил. Ужасный грохот!

Умершая смотрит на него огромными пустыми глазницами. Уже давно плоть на ее лице растворилась, оставив кости лежать голыми на белых волосах. Побежденное годами и гниением ее платье маркизы, окрашенное в красный и золотой цвета, похоже на мешок, наброшенный на скелет. Беранже набирается мужества и тщательно исследует его. Четки намотаны на кости кистей, обручальное кольцо висит между покрытых перламутром зерен, сережки покоятся на волосах, колье провалилось между ребер. Он вытаскивает его осторожно из заточения и, очень удивленный, обнаруживает, что подвеска является не чем иным, как очень старой бронзовой монетой. Интуиция ему подсказывает, что он нашел. Он срывает колье, снова закрывает крышку гроба и поднимается к Мари.

— Не будем больше терять время! — выдыхает он, водружая на место плиту.

Потом он придается странному занятию, уничтожая несколькими ударами зубила все надписи на могиле.

— Почему вы это делаете? — спрашивает Мари.

— Она привлекает множество любопытных, я делаю ее безликой.

Закончив начатое дело, он вытирает пот со лба. Он не испытывает сожаления. Зачем сожаления, угрызения совести? Все прошло замечательно, его не низвергли в бездонную пропасть, никакое проклятие не обрушилось на него, никакой призрак не появился, а он обладает новым ключом, по крайней мере, он так считает.

— Давай теперь вернемся домой, — говорит он Мари, которая дрожит от холода и испуга.

В густом тумане они пускаются на поиски дороги к выходу. Именно в этот момент где-то прямо перед ними раздается позвякивание. Беранже замирает на месте и удерживает Мари за руку.