Тайфун - [31]

Общее собрание селения Сангоай было бурным, даже заядлые молчуны и те разговорились. Бабушка Най, пряча лицо в платок, вздыхала:

— Как же это получается? Прохвосты, мошенники нас стращали, пытались рот заткнуть. Мы люди темные, старые, считать, как они, не умеем. Хочу теперь у председателя узнать: у меня в семье трое работников и восемь ртов, у него двое работают, а едят восьмеро. У меня в доме шаром покати, у него — полная чаша, даже велосипед есть. Я не знаю, как до нового урожая дожить, а ему все нипочем. Почему так?

Кто-то ответил старухе с места:

— Хоть ты и старая, а работать не научилась. Бери пример с председателя Хоя, будешь кататься как сыр в масле, а не с голоду пухнуть.

Комиссия привела убедительные доказательства, свидетельствовавшие о том, что хищение имело место. Однако украденный рис найти не удалось. В который раз проверили количество риса в общественном амбаре, учли рис, предназначавшийся для фонда накопления, но нехватка оставалась прежней. Члены правления, взмокшие от переживаний, словно только что под дождем побывали, с надеждой посматривали друг на друга и на проверяющих — а вдруг в книгах все правильно и никакой пропажи нет.

Хой оправдывался:

— Убрали урожай в этом году на редкость быстро, а складские помещения не приготовили, вот и пришлось раздать рис крестьянам. И только когда сняли весь урожай, вспомнили про фонды. Отсюда и нехватка: то ли мы лишнего людям передали, то ли кто-то смошенничал, успел половить рыбку в мутной воде. Правление кооператива просит предоставить ему время, чтобы разобраться в случившемся и возместить ущерб…

Однако волостной комитет был настроен решительно и отказался дать отсрочку. Комитет настаивал на немедленном розыске пропавшего риса. Хою пришлось обещать заняться этим безотлагательно.

На другой день к товарищу Ха, приехавшему из уезда и стоявшему на квартире в доме супругов Диеу, явилась рано утром жена Диеу. Ха удивился: за несколько дней цветущая женщина иссохла, глаза покраснели то ли от слез, то ли от бессонницы. Ха уже знал, какую роль сыграл Диеу в попытках опорочить Тханя, но встретил женщину приветливо, предложил чашечку чая. Та отказалась и, боязливо оглядываясь, словно кто-то мог ее подслушать, хотя хозяева с утра ушли на работу, торопливо зашептала:

— Дядюшка Ха! Очень прошу вас, помогите! Попросите в уездном комитете за моего мужа, чтобы его не наказывали, он не так виноват, как кажется.

— А чем я могу помочь? Ваш муж вел себя недостойно на собрании и ответит за это.

— Не говорите так, — умоляюще шептала женщина. — Я хорошо знаю Тиепа, он если задумает чего, то, как репей, не отцепится. Мы не своим умом действовали, других послушались.

Ха насторожился.

— Каких других?

— Сама я этого не знаю. Одно мне известно: муж ходил к кому-то, вернулся пьяным, сказал, что главное вовремя с умными людьми посоветоваться. Теперь-то понимает, что умники его обманули, да поздно… Очень прошу, похлопочите за мужа!

— Да не могу я, если вы вокруг да около топчетесь, а по делу не говорите.

Женщина поколебалась, еще раз посмотрела по сторонам и, тяжело вздохнув, сказала:

— Дело в том, что… что этот так называемый «пропавший рис»… ну, тот, то есть который не учли, так он у нас на дворе спрятан.

Ха даже рот раскрыл от удивления, а женщина продолжала:

— Рис в этом году на славу уродился. Но и убрали его быстро — горожане помогли. Поначалу уборка все равно шла медленно, однако когда крестьяне узнали, что собранный рис делят в тот же день, работа закипела. Еще бы не работать: день провел на поле, а вечером уже тащишь к себе на двор полные корзины и начинаешь сушить. Однако каждый день какая-то часть риса оставалась неразделенной, лишней как бы. Ну вот правление и начало этот лишний рис собирать понемногу да понемногу, а потом и набралась не одна сотня килограммов. Часть этого риса поделили между собой, а остальной ссыпали в большие корзины, вот они-то и стоят за нашим домом. Рис хороший — налитой, крупный.

Женщина кончила рассказывать, лицо ее раскраснелось и вдруг даже просветлело, словно с души ее спал тяжелый камень.

— Только вы меня, дядюшка Ха, не выдавайте и мужу помогите, дурные люди его с толку сбили.

Ха отправился во двор к Диеу и действительно нашел за домом около пяти центнеров риса.

Закупка риса шла теперь успешно, за неделю свыше двадцати тонн, и до выполнения плана оставалось несколько десятков центнеров. Купленный рис начали перевозить лодками на склады рынка Сачунг…

В эти дни Тиеп устал, измотался, уже с ног валился, глаза покраснели от постоянного недосыпания, на щеках темнела щетина.

Вынув из кармана небольшую бамбуковую трубку, память о Дьенбьенфу, он разжег ее, затянулся и удовлетворенно заметил:

— Да, здесь борьба не легче, чем на фронте, но, кажется, мы близки к победе.

Заметно похудевший за эти дни Тхат согласно кивнул, но лицо его не отражало радости. Тхата угнетала ссора в семье — жена объявила ему, что намерена выйти из кооператива. Тхат недоумевал. До чего меняет жизнь человека. Еще недавно они жили в страшной нищете в захолустной деревушке и жена мечтала только о лишней чашке риса да приличной одежде для дочери. В трудные годы войны ее мечты не шли дальше мирной жизни для них и других людей — чтобы не рвались бомбы и снаряды, не горели деревни и города, не умирали люди. Когда муж вернулся с войны, они получили по аграрной реформе девять шао земли да в придачу усадьбу сбежавшего на Юг помещика. Теперь у них был хороший большой дом с садом и даже с прудом, так что можно было иногда полакомиться и рыбой. Жена Тхата была счастлива, работала не покладая рук, но уже мечтала, как бы удвоить участок. Когда же Тхата избрали в волостной комитет, желания ее и вовсе стали фантастическими.