Тайфун над пограничной заставой - [31]

Зато письмо из института было спокойное, приятное. Писал секретарь комитета комсомола Витя Забелин. Перечислили несколько новостей: из Нижневартовска вернулся студенческий строительный отряд — вели железную дорогу в сторону Сургута; занятия в институте начались на две недели позже — все ездили в колхоз на картошку; вышла замуж Людка Писаренко и тоже за военного. «На твою просьбу собрать библиотечку для энской заставы, — писал Витя, — откликнулись очень здорово: наскребли двести пятьдесят шесть книг, и в том числе восемь французских, специально для того, чтобы ты не забывала язык».

— Что случилось? — спросил Бочкарев, воротясь домой и увидев заплаканное лицо жены.

— Ничего особенного. Просто вспомнила дом... Тебе привет от папы и мамы.

— Спасибо. Между прочим, я с кораблем отправил им маленькую посылочку — икры, горбуши...

Тоня всплеснула руками.

— Боже мой, какая же я шляпа!

— Ты, наверное, увлеклась этими морскими волками — Бочкарев слабо улыбнулся.

— Как тебе не стыдно!

Тоня запоздало казнила себя за то, что ограничилась лишь несколькими письмами, которые писала время от времени и складывала, ожидая этот корабль или случайный вертолет, вроде того, с которым улетели геологи. Конечно, надо было попросить у Надежды Петровны, наконец взять у старшины в счет пайка — и икорки, и красной рыбы, и крабов...

Она встала, порывисто подбежала к мужу и прижалась к его небритой щеке.

— Я просто не знаю, как мне благодарить тебя.,. А ты своим-то послал? — спросила Тоня.

Бочкарев тяжело вздохнул.

— Послал... Мать, Тонечка, у меня не совсем здорова. Восемьдесят два года, как-никак возраст не юношеский.

— Может быть, тебе следует слетать домой?

— Да кто меня отпустит! — Бочкарев пожал плечами.

— А если... что случится?

— Тогда отпустят... Только лучше бы этого не случилось

— Я тебе рюмку спирта оставила. Хочешь?.. Они после коньяка еще спирт пили.

— Спасибо, как-нибудь после... Я ведь на минутку.

— Опять на минутку! А ужинать? Ты же сегодня, наверное, ничего и не ел?

— Ел. Надежда Петровна на берег такие щи принесла!

Тоня вздохнула.

— Ну что ж... А где книги, что из института прислали? — спросила она.

— Это из института? Я думал, штаб расщедрился... В канцелярии лежат.

— Их надо записать, расставить. И вообще, пора всерьез заняться вашей библиотекой. Еще один шкаф нужен или хотя бы стеллаж.

— Ладно, я скажу старшине, пусть позаботится... Хочешь посмотреть книги? Пойдем со мной.

Книги, видимо, отбирали тщательно, не так, как иногда бывает, лишь бы спихнуть что попало. Были тут и классики, и последние новинки. В комитете комсомола понимали, что политической литературы на заставе хватает, и прислали только художественную да из серии «Жизнь замечательных людей».

— Тебе помощник понадобится? — спросил Бочкарев у Тони.

— Понадобится... Только такой, чтобы книги любил.

Бочкарев усмехнулся.

— Тогда придется выделить Константинова. Тебе еще не надоело с ним возиться?

— Пока не надоело. — Она вдруг насупилась и подняла на мужа сердитые глаза. — Собственно, почему ты у меня это спрашиваешь? Если тебе не нравится, что я занимаюсь с Константиновым французским, ты так и скажи, запрети а конце концов. Ты на своей заставе все можешь! И ничего мне все время подбрасывать шпильки. Ты хотел, чтобы я отвлеклась, нашла себе хоть какую-то работу по душе. Я нашла. Так в чем же дело? Чем ты теперь недоволен?

— Тоня, пожалуйста, немного тише... Мы ведь не дома! И вообще, я всем, понимаешь, решительно всем доволен...

Нет, выполнить совет Надежды Петровны и применить по отношению к жене прутик Бочкареву было явно не по силам.

— Да, совсем забыл, — он хлопнул себя рукой по лбу. — Надежда Петровна передала, чтоб ты зашла. Ей матросы с корабля кальмаров дали, хочет тебе показать.

Кальмары, похожие на сплющенные черные колокола, лежали на столе в кухне, и Тоня брезгливо разглядывала их. Реклама, которую она взяла еще в Петропавловске в рыбном магазине, уверяла, что это крайне ценный белковый продукт, содержащий уйму жизненно необходимых для организма человека веществ, но кальмары от этого не показались Тоне привлекательней.

— Вот, надумала угостить тебя новым блюдом, — сказала Надежда Петровна. — Небось, никогда не пробовала?

— Да что-то и не хочется, — Тоня виновато улыбнулась.

— Ладно, ладно, вот приготовлю, тогда и скажешь. Специально тебя ждала, чтоб ты поучилась.

Все так же, не скрывая отвращения, Тоня смотрела, как Надежда Петровна обварила «колокола» кипятком, сняла с них черную одежду, после чего они стали телесно-белыми, и принялась крошить их наподобие лапши. На сковороде жарился лук в масле, Стародубцева положила туда «лапшу» и вскоре на весь дом запахло свежими, только что с грядки, огурцами. У Надежды Петровны расширились ноздри и на лице появилось выражение полнейшего довольства.

— А, кальмара жаришь! — раздался голос старшины, и сам он, в ватнике, усталый, потный, несмотря на холодный вечер, вошел в кухню. — Добрый вечер, Антонина Кирилловна!.. Ну и намаялся я сегодня. Зато теперь полный порядок. Всем на зиму обеспечены — от уголька до душистого перца.

Он хотел было сбросить мокрую гимнастерку, но рядом сидела жена начальника, и старшина ограничился тем, что снял только ватник.