Таверна «Ямайка» - [83]

Викарий убрал со стола, поставил поднос в угол и снова удобно устроился в кресле, протянув к огню ноги. Мэри не следила за его движениями, она была так потрясена услышанным, картина убийства, которую она себе нарисовала, распалась, как колода карт.

— Мистер Дэйви, — сказала она, — перед вами глупейшая женщина Корнуолла.

— Вы правы, Мэри Йеллан, — ответил священник.

Его сухой тон, такой резкий и обидный на фоне привычных мягких интонаций сам по себе был упреком и усиливал сознание вины.

— Что бы ни случилось, теперь будущее меня не пугает, я могу встретить его без стыда и страха.

— Рад это слышать.

Она откинула назад волосы и улыбнулась впервые за время их знакомства. Выражение неприязни и тревоги исчезло, наконец.

— Что еще Джем Мерлин говорил или делал? — спросила она.

— Жаль, что у меня нет времени рассказать подробно, уже около восьми часов. Время бежит быстро для нас обоих. Думаю, на сегодня о Джемс Мерлине довольно.

— Только одну деталь, пожалуйста: когда вы уезжали из Северного Холма, он был еще там?

— Да. Меня заставила поторопиться его последняя фраза.

— Что он сказал вам?

— Он обращался не ко мне, просто объявил о своем намерении нанести визит кузнецу в Уорлегане.

— Мистер Дэйви, вы шутите со мной?

— Совсем нет. Уорлеган далеко от Северного Холма, но думаю, что он не заблудится в темноте.

— Какое отношение имеет к вам эта поездка к кузнецу?

— Он покажет ему гвоздь, который подобрал на дороге возле таверны «Ямайка». Этот гвоздь выпал из подковы. Небрежная работа, конечно. Гвоздь был совершенно новый, а Джем Мерлин, как конокрад, знает работу всех кузнецов в округе. «Посмотрите, — сказал он сквайру, — я нашел его утром около таверны. Сегодня я вам больше не нужен, я поеду в Уорлеган, с вашего разрешения, и пристыжу Тома Джори за плохую работу».

— Ну и что из того?

— Вчера было воскресенье, не так ли? В тот день ни один кузнец не будет работать, при одном исключении: он выполнит заказ, если питает особое уважение к заказчику. Вчера только один всадник проезжал мимо кузнецы Тома Джори и упросил его поменять гвоздь на подкове лошади, которая уже начала хромать. Это было около семи вечера. После того, как гвоздь был поставлен на место, всадник продолжал путь в направлении таверны «Ямайка».

— Откуда вам это известно? — спросила Мэри.

— Потому что всадником был пастор из деревни Алтарнэн, — ответил он.

Глава 17

В комнате наступило молчание. Камин горел по-прежнему, но Мэри вдруг стало холодно. Каждый ждал, чтобы другой заговорил первым; Фрэнсис Дэйви глотнул воздух, как с ним бывало в минуты волнения. Наконец, девушка осмелилась взглянуть на него в упор; к ее удивлению, прежде бесстрастные глаза, пристально следившие за ней с другой стороны стола, теперь потеряли холодность и безликость: на его бледном лице-маске они вдруг ожили и заговорили. Да, он хотел, чтобы она все знала. Но она цеплялась из последних сил за неведение как единственное спасение. Если она даст понять, что обо всем догадалась, ей больше не на что рассчитывать.

Его взгляд требовал, чтобы она прервала молчание, но Мэри продолжала греть руки у огня, недоуменно улыбаясь.

— Сегодня вам нравится играть в таинственность, мистер Дэйви.

Он не сразу ответил, подался вперед, глотнул воздух и вдруг сменил тему.

— Не нужно притворяться, Мэри Йеллан. Вы потеряли в меня веру не сейчас, а гораздо раньше, еще до моего возвращения домой, — сказал он. — Вы открыли мой ящик и видели рисунок, он ведь вас взволновал, не так ли? Нет, я не шпионил за вами, — ответил он на ее недоуменный взгляд. — У меня нет привычки подглядывать в замочные скважины. Просто я заметил, что бумага сдвинута. Вы не могли не задать себе вопрос, который, я уверен, беспокоил вас и раньше: «Что за человек этот пастор из Алтарнэна?» Поэтому, услышав мои шаги, вы сели ко мне спиной, чтобы не смотреть в лицо, ваш взгляд мог вас выдать, вы это отлично знали. Не надо так шарахаться от меня, нам больше нет необходимости притворяться, мы можем говорить откровенно — вы и я.

Мэри повернулась в его сторону, опять отвернулась: в его глазах она прочитала то, что хотела узнать.

— Извините, я действительно открывала ваш ящик, я просто не знаю, как это вышло, — случилось помимо моей воли. Что касается рисунка, я в этом мало понимаю, не мне судить, хорош он или плох.

— Я говорю не о достоинствах и недостатках наброска, а о его содержании: признайтесь, вы ведь испугались.

— Да, пожалуй.

— Тогда вы сказали себе: «Этот человек — насмешка природы, я его не понимаю, мы говорим на разных языках». Так ведь? В этом вы были правы, Мэри Йеллан. Я живу в прошлом, когда люди были смелыми и решительными, а не покорным стадом, в которое они сейчас превратились. Вас в истории, наверное, привлекают герои в расшитых камзолах, гетрах и туфлях с острыми носами — меня они никогда не интересовали. В древнейшие времена, когда реки и моря были сплошным океаном, по земле ступали могущественные боги. Это — мои герои.

Он встал, подошел к огню — долговязая фигура, темная, в ореоле белых волос. Голос снова стал мягким и ласковым, каким она его знала.

— Если бы вы изучали историю, вы бы поняли, — сказал он, — но вы женщина и живете в девятнадцатом веке, поэтому то, что говорю я, вам непонятно. Да, я — ошибка природы — живу не в своем месте и не в свое время, родился с предубеждением против этого века и вообще всего человечества. В наше время трудно обрести душевный покой и гармонию. Первозданной тишины больше нет, даже в горах. Я надеялся найти ее в христианской церкви, но догмы мне претят, а все основание ее построено на волшебной сказке. Сам Христос, главная фигура в религии, — марионетка, придуманная человеком. Но полно, — продолжал он, — об этом мы сможем поговорить позднее, когда нам не будет угрожать погоня. Впереди у нас много времени, целая вечность. Единственную роскошь мы можем себе позволить, чтобы приблизиться к древним богам, — мы поедем налегке, без багажа, боги не возили за собой чемоданов.