Таверна «Ямайка» - [13]

— А что его не устраивало?

— Он знал твоего дядю еще юношей. В молодости Джоз был совсем Дикий, он был известен в округе своей грубостью и не очень хорошим поведением. Это не его вина, Мэри, это его беда. Все Мерлины такие. Его брат Джем еще хуже, я уверена в этом. Но мистер Бассат наслушался всяких сплетен о Джозе и был вне себя, когда обнаружил, что он стал хозяином «Ямайки». Вот и все. Я сказала тебе все как есть.

Она откинулась на спинку стула, измученная этим допросом. Взглядом она умоляла Мэри больше ни о чем не спрашивать. Глядя на ее бледные запавшие щеки, Мэри понимала, что не нужно продолжать эту пытку, но она уже вошла в азарт и решила задать еще один вопрос:

— Тетя Пейшенс, посмотрите мне в глаза и ответьте, и я больше не буду приставать к вам. Какое отношение имеет запертая комната с заколоченными окнами к тем телегам, которые иногда останавливаются около «Ямайки» по ночам?

Мэри тут же пожалела о своей назойливости. Слова уже были сказаны и назад их взять она не могла.

Лицо Пейшенс приняло очень странное выражение, ее ввалившиеся глаза наполнились ужасом, губы задрожали, рука судорожно искала опоры. Она выглядела загнанной в угол. Мэри вскочила и бросилась перед ней на колени, прижалась к ней, обхватила ее колени, стала целовать руки.

— Простите, пожалуйста, ну, простите меня. Не сердитесь. Я грубая и бестактная. Конечно же, это не мое дело, я не имею права задавать вам подобные вопросы. Мне очень стыдно, ну, пожалуйста, простите и забудьте об этом.

Тетушка закрыла лицо руками. Она сидела неподвижно; Пейшенс, казалось, не замечала присутствия племянницы. Так они сидели долго, и Мэри все гладила и целовала ее руки и колени.

Затем тетя Пейшенс снова посмотрела на Мэри, все еще сидевшую на полу у ее ног. Страх исчез с лица, она была спокойна, взяла руки Мэри в свои и заглянула ей в глаза.

— Мэри, — сказала она почти шепотом. — Мэри, я не могу ответить на твой вопрос и на многие другие, потому что в этом доме иногда происходит такое, чего я сама не понимаю. Но ты мне родной человек, дочь моей единственной сестры, и я должна предостеречь тебя.

Она обернулась на дверь, словно опасаясь, что Джоз может ее услышать.

— В «Ямайке» происходят такие вещи, что я даже боюсь. Нехорошие вещи. Темные дела. Я даже не могу сказать, что именно, я стараюсь об этом не думать. Кое-что тебе станет ясно со временем. Раз ты уж живешь здесь, ты никуда не спрячешься от этого. Твой дядя Джоз водит компанию со странными людьми, которые занимаются непонятным промыслом. Иногда незнакомцы появляются ночью, и из твоего окна тебе будет слышно, как стучат в дверь, как твой дядя впускает кого-то в дом, и они идут в эту заколоченную комнату. Там они о чем-то часами шепчутся, мне слышны их голоса из спальни, но еще до рассвета все уезжают, и не остается даже следа от их посещения. Когда они будут приезжать сюда, Мэри, ты делай вид, что ничего не знаешь. Ты не выходи из комнаты, заткни уши и не шевелись. И никогда не задавай Джозу никаких вопросов, и вообще никого ни о чем не спрашивай, потому что, если ты узнаешь хоть половину того, о чем догадываюсь я, ты поседеешь, как поседела я, ты начнешь заикаться, станешь старухой раньше времени, как я.

Высказавшись, тетушка тихо вышла.

Мэри сидела на полу рядом с опустевшим стулом, затем она через окно увидела, что солнце уже почти зашло, и скоро «Ямайка» снова погрузится в зловещий мрак.

Глава 4

Джоза Мерлина не было дома около недели, за это время Мэри успела познакомиться с окрестностями.

В баре ей нечего было делать, так как в отсутствие хозяина никто не приходил, закончив свою работу по дому и в кухне, девушка могла заниматься тем, что ей взбредет на ум. Пейшенс Мерлин не любила далеко уходить от дома, ее не тянуло выйти за ворота, побродить по дороге, общение с миром ограничивалось для нее курятником за кухней, к тому же она плохо ориентировалась на местности. У нее было очень смутное представление о названиях окрестных болот, она только слышала о них в разговорах мужа, но где они находились и как до них добраться, не знала. Поэтому Мэри отправилась однажды в полдень одна, ориентируясь лишь по солнцу и руководствуясь врожденным чутьем сельской жительницы.

Болота показались ей теперь еще более дикими, чем она воображала. Они тянулись на огромные расстояния с востока на запад, как пустыня, лишь кое-где их пересекали поперек дороги, да высокие скалы нарушали это плоское однообразие.

Где они кончались — трудно сказать. Только в одном месте, когда Мэри взобралась на холмы за таверной, она увидела вдали полоску моря. Местность была угрюмая, пустынная и не тронутая рукой человека. На торфяниках разбросаны огромные каменные глыбы причудливых форм и очертаний, гигантскими часовыми возвышавшиеся там, где их создал Бог.

Одни глыбы напоминали предметы домашней обстановки — массивные столы и стулья; другие, тоже внушительных размеров, как-то закреплялись на вершинах холмов и бросали темные тени на поросшие травой пологие спуски; были глыбы, которые касались земли одним лишь концом, удерживаясь в таком положении каким-то чудом, словно их поднимал ветер; некоторые совсем плоские валуны, ровные и гладкие, напоминавшие алтарь, взывали своими отполированными поверхностями к солнцу, словно прося о жертвоприношении, но их мольба не получала ответа. На более высоких местах водились дикие овцы, там гнездились вороны и канюки