Тантра - [18]

.

Божественная природа цикличного

существования

Для обычного непросветленного разума мир является ареной для получения разнообразных впечатлений, одни из которых приятны, а другие причиняют боль. Порой человек начинает считать его лучшим из миров — до тех пор, пока вновь не столкнется с болезнями, потерями или смертью. Такой подход к жизни можно назвать наивным и недальновидным.

Однако для восприимчивого интеллекта мир далек от совершенства, ибо не может обеспечить постоянного счастья. Все его проявления временны и обречены на конечное разрушение. Скоротечная жизнь человека изобилует горестями и страданиями. Гаутама Будда дает краткое определение этой обители скорби: «Рождение — это страдание. Жизнь — это страдание. Смерть это страдание. Все [человеческое бытие] — это страдание».

Это известное высказывание находит отражение в тантрах и других священных текстах. Так, Патанд- жали, автор «Йога-сутры», заявляет следующее: «Для проницательного человека все — страдание»[44]. Однако, помимо признания безмерности страдания в сфере мирской реальности и наивной позиции неискушенного мудростью разума, есть третий путь восприятия, поражающий возможностями познания самой природы существования. Это — путь тантры, в соответствии с которым, как заявляет один из современных адептов, наша условная Вселенная (сансара) — это «иной» мир[45]. Используя традиционную буддийскую терминологию, сансару можно определить как нирвану.

Что же это означает? Прежде всего то, что жизнь далека от совершенства и отнюдь не протекает в райских кущах. В этом утверждении нет обмана или самообмана. Напротив, формула «сансара тождественна нирване» подразумевает всеобъемлющий познавательный прорыв в осознании того, что феноменальный мир становится прозрачным, отраженный зеркалом высшей мудрости. С этого момента вещи не рассматриваются нераздельно друг от друга как нечто обособленное и самодостаточное, но все сущее воспринимается в гармоничном единстве проявлений. Любые различия понимаются как варианты воплощений в контексте единого и неделимого Бытия. Лама Анагирака Говинда поясняет:

«Так, хорошее и плохое, священное и обыденное, чувственное и духовное, мирское и трансцендентное, неведение и Просветление, сансара и нирвана и т. д. не являются абсолютными противоположностями или концепциями, представляющими противоположные категории, но двумя сторонами одной и той же реальности»'.

Строго говоря, отождествление сансары и нирваны соотносится с лингвистическими и концептуальными особенностями буддизма. Впрочем, в индуизме также употребляется как сам термин «нирвана», так и его смысловое значение. Точно также идея мира как конечной Реальности принадлежит и индуизму и буддизму. Уже в «Чандогья-упаниша- де» (3.14.1), возраст которой некоторые ученые определяют вторым тысячелетием до Р. X., древний [46] мудрец заявляет: «Воистину, все это — Абсолют»1. Иными словами, вся Вселенная — это не что иное, как единое Бытие, содержащее в себе все мыслимые (постижимые) вещи.

Эта концепция была воспринята учением сахад- жья, впитавшим как индуистские, так и буддийские идеи, и получила дальнейшее развитие в Средние века. Буквально «сахаджа» означает «рожденный (джа) вместе (саха)» и провозглашает сущностное единство конечного и бесконечного, феноменальной и ноуменальной реальности. Для обозначения невидимой Реальности термин переводиди как «присущий, врожденный», «естественный» или «спонтанный». Движение сахаджья имеет тантрическую направленность и исповедует высшие метафизические ценности тантры, тантрический адепт Сараха- пада (800 по Р. X.?), один из буддийских маха-сид- дхов, характеризовал сахаджу следующим образом:

В жилище возжены светильники,

Но слепой пребывает в темноте.

Спонтанность рядом, она объемлет все сущее,

Но пребывающий в заблуждении всегда далек от нее.

Пчелы знают о том,

Что найдут нектар в цветах.

Но как поймет заблуждающийся,

Что сансара и нирвана нераздельны?

Нет ничего, что стоило бы обсуждать, подтверждать или понимать.

Ибо это непостижимо.

Вспышки интеллекта удерживают заблуждающегося своими путами;

Но нераздельной в своей чистоте остается спонтанность».

Согласно «Ратна-саре», текст средневековой вай- шнавской традиции сахаджья родился из сахаджи, существовал в сахадже и растворился в сахадже[49]. В двух подробных текстах «Акула-вира-тантры», священного текста традиции каула, сахаджа трактуется как состояние бытия, характеризуемое всеведением и всеприсутствием богини. Когда его достигает духовный практик, все знания растворяются в этом состоянии, и разум пребывает в абсолютном покое (тишине). Затем исчезает всякая двойственность, все страдания прекращаются, все кармические долги превращаются в пепел, и дерево непросветленного существования перестает давать новые побеги.

Тантрическое отождествление сансары и нирваны можно понимать, как минимум, двояко. Во-первых, можно считать, что проявленный мир является бесконечной (безграничной) Реальностью. Иными словами, то, что наше восприятие ограниченности Вселенной, в действительности является иллюзией. Во-вторых, можно предположить, что мудрец, сделавший это заявление, имел субъективный опыт восприятия этого мира как вечной и неизменной Реальности. Оба прочтения следует считать корректными. Возможен и третий вариант трактовки. Эту фразу можно интерпретировать как указание, наставление, которое также вписывается в традиционную формулу: коль скоро мир и Реальность объективно непостижимы, воспринимайте этот факт как данность для самого себя. Во всяком случае подобная формулировка практична. Как уже говорилось в предисловии, тантры — это первые и единственные в своем роде хана-шастры, воспитывающие дисциплину Духа. Наша истинная природа — са- хаджа — всегда с нами. Она подобна меду во рту. В своем неведении мы пытаемся искать ее вовне. Тантра учит наслаждаться сладким вкусом меда, который мы уже попробовали, расширив свое сознание.