Танеев - [78]
Это была кантата «По прочтении псалма» на текст Алексея Хомякова, задуманная еще смолоду и на склоне лет увенчавшая долгий и трудный путь Танеева в музыке.
На автографе рукописной партитуры сохранилась надпись: «Памяти матери моей Варвары Павловны Танеевой».
Две кантаты Сергея Танеева: «Иоанн Дамаскин», «По прочтении псалма». Между ними легли тридцать лет пути и почти вся жизнь художника.
На вопрос московского критика Юлия Энгеля о кантате «По прочтении псалма» композитор, как всегда в таких случаях, не слишком охотно заметил, что мысль о кантате на слова Хомякова родилась у него много лет назад и он над ней много думал, прежде чем начать писать.
Он так привык к ее, кантаты, незримому присутствию: в Москве и за границей, в Черниговском скиту и в лесной деревушке под Звенигородом, в годы труда над подвижным контрапунктом, над крупными инструментальными сочинениями — всегда она была тут, рядом. Не один раз в записной книжке появлялись наброски, связанные с замыслом, но он не пытался их разрабатывать, понимая, что мастерство его еще не созрело.
Шли годы, годы духовного роста, крепла, мужала душа, оттачивалась техника. Менялся неузнаваемо окружающий мир. Вместе с тем преображались черты задуманного смолоду, новый смысл обретали слова. Но ключевая идея, запавшая в сознание в ранней юности, оставалась нерушимой.
Возмужав и утвердив свои независимые взгляды на человека и вселенную, он с благоговением, как величайшую святыню, сохранил в памяти звук негромкого, внятного материнского голоса, повторяющего строфы ее любимого поэта.
Русская поэзия не впервые вторгалась в космос.
Эти строки Михаила Ломоносова открыли простор для поэтической мысли. Это была борьба за масштабы, за поэзию высокого полета.
Попытка в этом жанре поэта-славянофила XIX века сама по себе едва ли обогатила сокровищницу российской поэзии. Однако он не был вовсе лишен дарования, как некоторым казалось.
Не один Танеев, но и другие русские композиторы — Балакирев, Чайковский, Рахманинов, Аренский, Гречанинов — прибегали к текстам Алексея Хомякова.
Идеи величия космоса, красоты мира, вечной гармонии правды и добра, нравственного обновления людей в труде, любви и братства всю жизнь волновали композитора.
Центральный образ творца, господствующий в стихотворном тексте, в музыке Танеева обретает условный символический смысл, отступая перед стихийным могуществом первобытных сил природы. Как случалось уже не раз, не в тексте, но «по ту сторону текста» композитор услышал музыку, воплотил ее и донес до своих слушателей.
Летом 1912 года был заложен первый камень будущего здания. В сентябре 1914 года кантата была завершена в клавире, в январе 1915 года — в партитуре. И марта она исполнялась в Петрограде. И наконец, вечером 1 апреля вышла на суд слушателей в переполненном зале московского Благородного собрания. Войдем же в зал!
Было людно и жарко. Слабый ветер кружил под сводами, люстры бросали радужный отблеск на ряды колонн, на лица людей.
Москва пришла на премьеру танеевской кантаты. Композитор был любим и популярен.
Шел девятый месяц самой жестокой и кровопролитной войны, какую дотоле знала история. Лишения, бездомность, утрата близких стали уделом миллионов. Первые волны беженцев из западных губерний уже докатились до Москвы.
Горе стучалось в двери жилищ, сперва тихо, потом погромче.
Сергей Иванович (как всегда, один) сидел слева в четвертом ряду партера, машинально наблюдал, как, перешептываясь, собирается хор, выглядел усталым и очень серьезным.
Кусевицкий поднялся к дирижерскому пульту. Хор и оркестр до трехсот певцов и музыкантов едва помещались на специально расширенной эстраде. Среди наступившего молчания движение прошло по рядам партера, и тогда первое «Аллегро темпестозо» вступило в зал.
Среднюю, вторую часть кантаты открывает хор.
Титанический размах и живописующая сила этого хора приводит на память лучшие страницы «Самсона» Генделя и «Сотворения мира» Гайдна. За хором следует вокальный квартет.
На смену суровому и мрачному неистовству «плененного в недрах земных Хаоса» приходит тишина.
Она предстает в неге и блаженном покое, блеске вод и ароматах цветов. Радость бытия, слияние с природой, погружение в ее тайны выражены на страницах квартета, в его голосах и подголосках с предельной, еще небывалой у Танеева щедростью.
Второй квартет и хор замыкают среднюю часть кантаты:
Воображая себя под высоким шатром ночного звездного неба, композитор пребывает в созерцании душевно близкой стихии.
Видимо, в силу контраста оркестровое вступление к третьей части звучит несколько бледно.
Но ария и заключительный двойной хор венчают монументальное здание кантаты полифоническим апофеозом:
Книга посвящена Рахманинову Сергею Васильевичу (1873–1943) — выдающемуся российскому композитору, пианисту, дирижеру.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.