Танец страсти - [73]

— Наконец-то. Представьте себе, этому молодому человеку пришло в голову, что к взрыву “Кронана” в июне тысяча шестьсот семьдесят шестого года имеют отношение пушки, поднятые с “Васы”! — Видя непонимающее лицо Малин, он счел нужным пояснить: — “Кронан” — еще одна крупная неудача нашего королевского флота. Он взорвался во время сражения с датско-голландской флотилией, тогда погибло восемьсот человек. И пушки, которые в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году немцы в водолазном колоколе подняли с затонувшего “Васы”, на нем действительно были — это выяснилось совсем недавно, где-то в середине восьмидесятых. Но дорогой мой! — Теперь Симон обращался только к Юхану, похоже, забыв о существовании остальных. — Это были вполне исправные орудия, сработанные замечательными мастерами. Из них до сих пор можно стрелять! Нет, совершенно очевидно, что имел место заговор. Видимо, бочки с порохом были подорваны диверсантом.

Малин посмотрела на Юхана. Он устало качал головой — не то таким образом отвечая на слова Симона, не то просто в такт собственным мыслям. Он был поразительно бледен — сумрак не мог скрыть, насколько безжизненным выглядело его лицо. Светлые волосы Юхана были убраны под облегающую темную шапку, и от этого лицо было похоже на маску — всего лишь слепок, снятый с живого лица. Малин вспомнила, что однажды уже видела Юхана таким — в тот день, когда Йен вытащил его из воды. Сразу же после этого открытия в ней проснулся страх и вновь принялся за свою работу.

Но теперь она боялась уже не за себя, вернее, не только за себя. Она чувствовала необходимость сделать что-то, чтобы защитить Юхана. Но что она могла сделать? Продолжавшийся дребезжащий гул вызвал у нее испарину. Теперь к нему прибавились скрипы и какое-то жалобное, тревожное постанывание. Вдруг за спиной раздался глухой удар. Обернувшись в сторону застекленной стены, она увидела, что сильный порыв ветра впечатал в стекло целый пласт мокрого снега. Ей показалось, что прозрачная перегородка подалась, зазмеилась послушными трещинками, впуская стихию внутрь… Но через секунду девушка перевела дух: стекло было целым.

Сколько же еще ждать? Она посмотрела в сторону узкой площадки, заканчивавшейся трапом — оттуда они переберутся в смотровую корзину средней мачты. Верхушка мачты была совсем близко: стоило приглядеться, и Т-образный контур выступал вполне отчетливо. Но узкий кусок бревна и половинка цилиндра на нем — то, что можно было увидеть с места, где стояла Малин, — заметно вибрировали, как если бы весь галеон сотрясался от страха. Не смотри, говорила себе Малин, но дрожание мачты притягивало глаза как магнитом. Девушка резко зажмурилась, так что под веками заплясали светящиеся цветные пятна, и перед тем, как открыть глаза, повернула голову в сторону Йена. От этой хитрости страх немного отступил, но в этот раз даже не потрудился ужаться — только чуть ослабил хватку.

Тени, беззвучно метавшиеся по залу у них под ногами, в воображении Малин приобретали плоть, и характер, и смысл. Так было даже легче — если представить себе, что внизу разыгрывается ожесточенная баталия неведомых сил. “Васа” — главный приз в этой схватке — стонал, страшась за свою участь. Это он — Мировое Древо, пронизавшее девять миров, и от исхода битвы зависит жизнь всех, кто находится под его защитой.

Она почувствовала прикосновение к своему плечу. Пора — Йен уже направлялся к спуску, чтобы перекинуть снаряд из нескольких гибких тросов на мачту и закрепить его там. Как он собирался это сделать, было совершенно непонятно Малин, но за последние несколько дней она научилась доверять этому человеку.

Йен должен был лезть первым — он уверял, что если сорвется, то сумеет уцепиться за веревки и они вытянут его наверх. Ну а уж если дерево и узлы выдержат его, то смогут перебраться и все остальные. Малин смотрела, как его высокая большая фигура ловко перебралась через ограду, зацепилась карабином и тихонько заскользила по наклонной веревке к центру провала. Через несколько секунд она заметила в движении Йена какое-то странное подергивание, которое она не могла объяснить ни раскачиванием троса, ни тем, что Йену приходится двигаться рывками… Но вот он уже машет ей рукой из смотровой корзины.

Следующей была она. Малин прикрепила себя карабином к веревкам, постояла секунду в нерешительности и шагнула в пустоту. Ее отчаянно тянуло посмотреть вниз, хотя инстинкт самосохранения подсказывал, что этого делать нельзя. Но бороться с желанием взглянуть на корабль сверху было невыносимо. Она покрепче взялась за трос и… От того, что она увидела, ее руки невольно разжались, и девушка повисла на креплении.

Верхнюю палубу, над которой проходил трос, окутывали клубы дыма — как будто только что все шестьдесят четыре пушки выстрелили, салютуя кому-то неведомому. Бока галеона, скрытые дымкой, казалось, пришли в движение — по ним что-то грузно переваливалось, ползало, скакало. Сквозь дым Малин видела, как пасть льва на носу “Васы” оскалилась… Мачта, по направлению к которой скользила Малин, уже ходила ходуном — теперь не было сомнений в том, что это она раскачивала трос. Как будто древние темные силы, дремавшие в недрах корабля, вырвались наружу…