Танец бабочки - [35]
Знаменитый священник иносказательно говорил о том, что куртизанка проводит ночи с мужчинами не привязываясь ни к одному из них и не позволяя мыслям о них остатся в своем уме, также как и луна, что иногда посещает воды пруда.
— Мы нисколько не сомневаемся в мастерстве девушек, ибо перед нами живое воплощение всех достоинств, — поклонился Акиро.
Госпожа приветливо погрозила пальцем.
— Вы опасный льстец, милый Акиро. Пожалуй еще немного и я начну внимать каждому вашему слову.
— Беседа с вами всегда доставляет удовольствие, госпожа.
— Берегитесь, друг мой. Женщины слепы в своей привязанности. Но и месть их страшна.
Хозяйка благосклонно осмотрела гостей.
— Впрочем, мы отвлеклись. Что вас привлекает сегодня? Беседа или более близкое общение.
Друзья переглянулись.
— Я бы хотел посвятить Икуно в тайны мастерства ваших воспитаниц, — сказал Акиро.
— Надеюсь, ваш друг сменит предубеждение, навязанное толпой.
Икуно открыл рот, пытаясь вставить что-нибудь вразумительное, но участь уже была предрешена. Прислужница возникла по мановению руки.
— Проводи нашего гостя в покои, — распорядилась хозяйка.
Девушка поклонилась и в легкой улыбке Икуно прочел приговор. Назад дороги не было. Пришлось покориться судьбе.
Когда Икуно скрылся в комнате, госпожа неожиданно влепила Акиро подзатыльник.
— Акиро, обормот ты этакий! Сколько можно дурачиться? Я же просила тебя приводить дорогих клиентов.
— Тётушка, все расходы будут оплачены сполна, — заверил племянник, старась удержать выпивку.
— Опять прогуляешь отцовские деньги! Смотри, напишу отцу. Всыпет тебе, чтобы ума набрался.
Акиро опрокинул чашу и философски отметил:
— Тётушка, если бы ум приходил через то место, по которому всыпят, я бы уже давно был гением.
Полутьма успокаивала. Икуно закрыл глаза. Волнение, бушевавшее мгновение назад исчезло, уступив место умиротворению, превосходящему всякое понимание.
Туманные образы возникали вспышками, время от времени озяряя тьму внутреннего безмолвия. Тишина была абсолютным откровением. Тем более здесь, в омуте земных страстей, такое открытие представлялось необычным. Дни глубокой медитации — и как результат — полное растворение в настоящем в окружении столь далёком от монастырских стен. Или это действие сакэ?
Женщина со свечой, сидевшая в двух шагах, удивительным образом показалась знакомой. Широко посаженные печальные глаза. И эти полуопущеные ресницы…
— Мама…
Растеряности не было. Неведомая сила отрешённости овладела телом. Мать ощупывала сына мягким взглядом.
— Сынок, ты спишь?
— Нет, мама.
Семилетний малыш, свернувшись калачиком, лежал на циновке. За стенами шумел ливень. Мать ласково улыбнулась.
— Весна, сынок. Скоро зацветёт сакура. Я так люблю это время.
— И мы пойдем гулять в ближние горы? — с надеждой спросил малыш.
— Конечно, пойдем.
— И ты заплетешь в косу ветки жимолости[48]?
— И бабушке заплетём.
Икуно засмеялся.
— Бабушка старая.
— Бабушка мудрая, — поправила сына.
Любящие глаза матери. И шум дождя.
— Почему отец грустит? — спросил Икуно.
— Отец много думает. А ведь он воин. Воины скучают по битвам. — мать отвела глаза. — Спи, сынок. Я посижу возле тебя.
Икуно прикрыл глаза. Откуда мальцу было знать, что тот вечер окажется последним и что отцовская грусть имела прочные основания. Болезнь Ли сломила Иттэя. Мать умерла утром. Тихо, как и жила. Ее жизнь угасла, подобно не до конца догоревшей свече, которую задул ветер. А Икуно крепко спал, даже не подозревая, что мать приходила прощаться.
Вышедшая из комнаты девушка подошла к хозяйке и что-то прошептала. Акиро в нетерпении заерзал на подушках.
— Ну, как? — обратился к хозяйке.
Госпожа задумалась.
— Такого я еще не слыхала.
— Что случилось?
— Твой друг заснул на руках моей лучшей ученицы.
Акиро невольно поперхнулся чашей сакэ.
— Это, конечно, удар по моему самолюбию, но странно другое, — произнесла госпожа.
— Что?
— Он плачет во сне.
Хозяйка и племянник недоумённо переглянулись.
— Забирайтесь-ка вы оба ко всем чертям, обормоты!
Акиро только почесал затылок:
— Налицо победа духа над плотью. Но каким странным образом!
5
Икуно проснулся от настойчивого стука в сёдзи. За стенами мело и столь поздний визит выглядел неожиданным. Подхватив ночник, юноша спустился по лестнице.
— Кто?
Из-за сёдзи донеслось неразборчивое мычание. Мысль о незадачливом гуляке пришлась не по сердцу. Икуно распахнул сёдзи с намерением придаться возмущению во всех красках и оттенках. Однако порыв хозяина внезапно угас.
На пороге, в снежной бахроме, пошатывался незнакомец, в чумазом облике которого сквозили узнаваемые черты.
— Господин, — прохрипел гость и свалился Икуно на грудь.
— Матабэй, — ошеломленно прошептал тот, осматривая потрепаного слугу.
Рука нащупала что-то мокрое на спине. Икуно поднес ее к свету. Кровь. Протащившись по лестнице, хозяин с гостем на плече ввалился в комнату. Слуга пришел в сознание.
— Подождите, мой господин.
Преодолевая боль, Матабэй отстранился, упав на колени. С невероятным усилием вынул из платья меч и, склонившись, протянул Икуно. Догадка поразила подобно молнии.
В книгу известного современного писателя-историка В. Бахревского вошли романы, повествующие о людях и событиях XVII века.«Никон» рассказывает о жизни и судьбе патриарха московского и всея Руси, главного идеолога церковных реформ.«Разбойник Кудеяр» посвящён одному из самых легендарных персонажей русской истории.
«Молодой король ни в чём не отказывал своей прелестной сестре. И вот уже пятнадцать лет, со дня своего рождения Кримхильда купалась в роскоши. Её наряды поражали воображение и были предметом беспрестанного обсуждения не только бургундской знати, но и сопредельных королевских дворов. Туники юной прелестницы изобиловали драгоценными каменьями, жемчугами и золотой тесьмой. Одевалась Кримхильда и завивала волосы на римский манер, отчего те, редкого пепельного оттенка, казались верхом совершенства…»Иллюстрации Елены Крючковой.
В XIV веке их величали ушкуйниками (от названия боевой ладьи-ушкуя, на которых новгородская вольница совершала дальние речные походы), а сегодня окрестили бы «диверсантами» и «спецназом». Их стремительные пиратские набеги наводили ужас на Золотую Орду даже в разгар монгольского Ига. А теперь, когда Орда обессилена кровавой междоусобицей и окрепшая Русь поднимает голову, лихие отряды ушкуйников на службе московского князя становятся разведчиками и вершителями тайных замыслов будущего Дмитрия Донского.
1798 год. Генерал Наполеон Бонапарт совершает свой знаменитый поход в Египет. Тайная цель будущего императора Франции — чертог вечности, скрытая в пирамиде камера, где хранится величайшее сокровище на земле — книга человеческих судеб, дарующая человеку бессмертие.Сорок лет спустя. Шотландец Александр Ринд получает от английской королевы Виктории секретное поручение — проникнуть в подпольное сообщество археологов под названием «Братство Вечности». Информация, которую удается заполучить агенту, настолько потрясает его, что он, уже по собственному почину, предпринимает экспедицию в страну фараонов.Бессмертие! Есть ли что на свете ценнее как для сильных мира сего, так и для простых смертных?
Италия, XIII век. Разгул инквизиции, на площадях пылают очистительные костры. Молодой и честолюбивый человек по имени Конрад случайно знакомится с известным алхимиком Альбертом Савойским и решает попытать счастья, став его учеником. Однако его надеждам не суждено оправдаться, и тогда Конрад превращается в ярого гонителя инакомыслящих, колдунов и ведьм.Однако, став фанатичным защитником веры – инквизитором, отец Конрад не мог даже предположить, какую злую шутку сыграет с ним капризная судьба!..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.