Танцующие в темноте - [17]

Ру испытала облегчение.

— Я и ты, Марта, — сказала она кошке, выбравшейся из укрытия, когда все незнакомцы ушли. Кровать Ру, узкая и неровная, показалась ей самой притягательной вещью на свете. Она наскоро умыла лицо, почистила зубы и натянула пижаму. Марта запрыгнула на кровать, заявляя права на место, но Ру выторговала себе уголочек, поскольку ей нужно было куда-то вытянуть ноги.

Ру очень устала, но, кроме того, ее трясло. В конце концов, на улице лежал мертвый человек. Она ожидала, что на нее нахлынет чувство вины, но оно так и не пришло. Ру понимала, что если бы Хэйли оказалась одна, это она лежала бы сейчас, истекая кровью на улице.

Это мы уже проходили, бесстрастно сказала себе Ру. И все, что я получила в итоге — гадкие шрамы в подтверждение.

Что до шока, который она пережила в особняке Джаслоу, увидев лицо, которое боялась больше всего, теперь она склонялась к мысли, что оно ей привиделось. Если бы он знал, что она здесь, он бы непременно убедился, что она его заметила. Он бы преследовал ее.

Он поклялся, что сделает это.

Но было странно, что именно сегодня из всех ночей ей показалось, что она его увидела. Раньше Кавер чудился ей везде, в независимости от ее бесконечных звонков в полицейский участок, дабы убедиться, что он все еще в лечебнице. Может, в этот раз стоит еще раз позвонить Уилу Крайдеру?

Ру представила себе Шона, лежащего в гробу, и прежде чем она погрузилась в сон, ее губ коснулась улыбка.

А Шон, тем не менее, был в дороге.

Он понимал, что, наверное, не прав, поступая так за спиной Ру — Лейлы — но твердо решил довести дело до конца в любом случае. Если бы он попросил помощи у Томпсона, то тот, безусловно, нашел всю необходимую информацию в чертовом компьютере. Но Шон никогда не пользовался этими железками — ему потребовалось больше двадцати лет, чтобы вообще смириться с их существованием.

С автомобилями дело обстояло также. Машины тоже были сложны для его понимания. Он водить-то научился лишь в шестидесятых. Патефоны он полюбил с момента их изобретения, потому что они обеспечивали его музыкой для танцев, и CD-плеер купил, как только появилась такая возможность. Слова не давались Шону, и танец стал его способом выражения чувств с тех пор, как он научился танцевать.

Вот так он оказался в пути, намереваясь собрать информацию старым дедовским методом. Еще сегодня ночью он должен был достичь Пайнвилля, найти место, где схорониться до следующего вечера, и тогда в полной мере развернуть свое расследование.

Шон понимал, что Ру движима страхом, который был настолько силен, что она боялась о нем рассказать. И раз он решил, что Ру — это его дело, он должен был выяснить, чего она боится. Кое-что в нем изменилось за прошедшие столетия, но он с молоком матери впитал убежденность, что если мужчина заявляет свои права на женщину как на члена своей семьи — или свою пару — он должен ее защищать.

А как он мог защитить ее, если даже не понимал, откуда исходит угроза?

Пока Ру, выспавшись, готовила свой неспешный завтрак, убиралась дома и стирала одежду, Шон, который предварительно проконсультировался со справочником гостиниц, спал в вампирском номере в единственном мотеле, который оказался достаточно крупным, чтобы похвастаться такой услугой, прямо на въезде в Пайнвилль. Он понял, что служащий впервые сдает номер настоящему вампиру. Он слышал, что иногда человеческие парочки снимали такие номера для сексуальных игрищ. Ему это казалось мерзким. В номере без окон, с двумя дверьми, запирающимися на крепкие замки, и черной бархатной шторой между ними, на полу друг рядом с другом стояли два гроба. В углу располагался небольшой холодильник, внутри которого стояли несколько бутылок синтетической крови. Ванная комната была образцом минимализма. Но, во всяком случае, гробы были новые, а обивка внутри — мягкой. Шон заплатил просто несусветную сумму за эту спартанскую обстановку. Он грустно вздохнул, что не может раздеться, и забрался в больший из двух гробов. Прежде чем лечь, он проверил замки на внутренней двери. За секунду до того, как взошло солнце, он захлопнул крышку гроба.

И умер.

Глава 6

Когда Шон почувствовал, что жизнь возвращается в его тело, он был голоден, и его клыки обнажились, чтобы впиться в чью-нибудь нежную шейку. Но Шон редко баловал себя свежей человеческой кровью, а в последнее время глоточки, которые он получал от Ру, были всем, чего он хотел. Он вытащил синтетическую кровь из холодильника, и поскольку в холодном виде она ему не нравилась, он пустил горячую воду и поставил бутылки в раковину, пока принимал душ.

Он ненавидел смывать запах Ру со своей кожи, но хотел произвести максимально нормальное впечатление на людей, с которыми собирался разговаривать сегодня вечером. Чем больше вампир был похож на человека в своей внешности и поведении, тем легче люди вступали с ним в общение. Шон заметил, что взаимодействие с людьми легче давалось Томпсону, который еще сохранил воспоминания о том, как это — есть и дышать.

Он переписал номера и имена из записной книжки Ру — просто на случай, если память сыграет с ним злую шутку. Один из номеров говорил сам за себя: рядом с ним было написано «мама и папа». «Лэс» — было написано рядом с другим, и Шон определенно намеревался выяснить, кто это, поскольку этот мужчина мог оказаться его соперником. Куда более интересными были номера, подписанные как «сержант Крайдер». Один номер был помечен как «полицейский участок», второй как «домашний».