Тамбу-ламбу. Три звонка - [13]
Они пошли к самолёту. Значит, действительно Никита напутал. И это совсем не тот профессор.
А время шло, времени оставалось всё меньше и меньше. Пассажиры торопливо проходили на посадку. Громкоговоритель хрипел и наводил порядок.
«Кто на Хабаровск? Кто на Хабаровск?» — спрашивал он.
Потом он вдруг щёлкнул и стал объяснять, куда кому следует пройти. А «Тамбу-ламбу» всё не было и не было…
Осталось всего пять минут. К аэродрому подошла машина. Никита бросился навстречу. Из машины сначала выбросили чемоданы, потом вытащили двух ребятишек, потом вышел военный с пожилой женщиной. Подъехала тележка, на неё погрузили чемоданы и ребят. Военный, держа женщину под руку, бежал за тележкой и приговаривал:
— Успеем, успеем! Не волнуйся, пожалуйста!
Было ясно, что «Тамбу-ламбу» опоздал и никуда не полетит.
И вдруг Никита с удивлением услыхал свою фамилию:
«Галочкин! Галочкин! — кричал громкоговоритель. — Галочкин, тебя просит срочно зайти начальник аэродрома!»
— Это меня! Честное слово, меня! — спохватился Никита.
— Ну вот, наконец-то! — сказал начальник, когда перед ним появился Никита. — Куда же ты пропал, Галочкин? Иди скорее к телефону.
Никита прижал к уху трубку и сказал:
— Слушаю!
— Никита! — услыхал он. — С тобой говорит Михаил Васильевич. Ты слышишь меня?
— Кто? — спросил Никита и услыхал Серёжкин голос:
— «Тамбу-ламбу» говорит — ты слушай!
— Никита, у тебя моя книжечка? — продолжал Михаил Васильевич.
— Да, у меня. А почему вы опоздали? Сейчас самолёт улетит! — закричал Никита.
— Не улетит, — засмеялся в трубку «Тамбу-ламбу». — Я на аэродроме Дальний, у меня ещё есть целых двадцать минут. Самолёт в десять пятнадцать. Ты вот что: книжечку отдай начальнику. Понял? Отдай начальнику — и он так организует, что мне её передадут. Мы с ним договорились. Понял? А тебе большое спасибо. Мы встретимся непременно. Слышишь?
— Слышу, — сказал Никита. — До свиданья!
Начальник аэродрома аккуратно вложил в конверт книжечку, десять рублей и сказал Никите:
— Ну, Галочкин, не отставай!
Они прошли без всяких билетов мимо всех контролей. Никита сам передал лётчику конверт. Лётчик положил его в свою кожаную сумку.
Пропеллер поднял снежную метель, и самолёт, покачивая большими крыльями, сначала тихо, а потом всё быстрее и быстрее побежал по земле. Скоро его совсем не стало видно.
В тёмном небе гудело, и, как далёкие звёздочки, мелькали разноцветные огоньки.
И где-то высоко-высоко летел самолёт, который непременно встретится в пути с «Тамбу-ламбу»!
Три звонка
Просто так
Как громко стучат башмаки! По лестнице нового дома бежит вниз мальчишка.
Там-тра-та-там!
Мальчишка очень спешит. Он перепрыгивает через ступени, и его башмаки будто выколачивают барабанную дробь: там-тра-та-там!
На одной из площадок мальчишка задержался и торопливо позвонил в квартиру номер семь.
В этой квартире, наверно, живёт его товарищ?
Нет, он не знает, кто там живёт.
А зачем же он позвонил?
Просто так. Позвонил и убежал.
Это что! Вот раньше, когда мальчишка жил в старом доме, по дороге в школу он успевал позвонить в три и даже в четыре квартиры. Позвонить да ещё послушать снизу, как наверху хлопают двери и ругаются жильцы:
— Наверно, опять мальчишки звонили! Безобразие!
А он невидимка, его никто и не видел.
Там-тра-та-там!
Сегодня он очень спешит. Вот и последняя ступенька.
Там-там!..
На верхней площадке открылась дверь, но никто ни о чём не спросил, и дверь захлопнулась.
Ветка ли-чи
Как только в это утро Шура открыла глаза, то увидела, что рядом с её постелью на столе лежит ветка с удивительными шишками. Шура потрогала их шероховатую чешую и вдохнула пряный, незнакомый запах. Это ли-чи — виноград в шишках; он растёт далеко за океаном, где никогда нет зимы и круглый год жаркое лето.
Стараясь ступать неслышно, Шура обошла стул, на котором висел синий морской китель.
Дядя Дим спит рядом, за прикрытой дверью.
— Ты тут потише, — сказал отец, уходя на работу.
— Хорошо, я буду потише, — обещала Шура.
И теперь она размешивает в чашке сахар, стараясь не стучать ложечкой.
Во сне дядя Дим похрапывает. Спит он крепко. И наверно, может проспать целый день. В этом нет ничего удивительного. «Плавать по океану, да ещё самому вести корабль — устанешь», — думает Шура. Она дует на блюдце, чтобы скорее остыл чай.
Шура с радостью не пошла бы в школу; разве легко уйти от Дима, которого она не видела целый год? Правда, папа сказал, что теперь Дим приехал надолго, но так было и год назад.
«Я теперь домой, может быть, насовсем», — сказал тогда дядя Дим. Но прошло два месяца, он уехал в свой порт, к друзьям, и пришлось ему вдогонку посылать чемодан. Потому что он прислал телеграмму:
ОПЯТЬ УХОЖУ В МОРЕ ЗДОРОВЬЕ ПРЕКРАСНО
ДИМ
«Прекрасно»! — сердился Шурин отец, укладывая чемодан. — Знаю я это «прекрасно»!» И сунул в чемодан лекарство, которое Диму прописал врач.
И вот дядя Дим снова приехал.
Шура вчера не успела поговорить с ним: такая при встрече была радостная суматоха. И он ничего не рассказал. Но сегодня такой день… Первое сентября! В этот день ни один школьник не захочет остаться дома. Даже дядя Дим вчера сказал:
— Был бы я помоложе лет на пятьдесят, побежал бы завтра в школу вприпрыжку.
