Там, где возрождалась птица Феникс - [39]

— Нет, этот очень уж худ, он не остудит моего жара.

Эти бедуинки пришли на побережье за финиками

Видимо, для сравнения она оглядывает и меня и неожиданно изрекает:

— Вот этот еще, пожалуй, сгодится. Но я все-таки лучше подожду.

Еще несколько часов подъема, и мы попадаем в удивительно красивую горную долину. Неподалеку видны развесистые апельсиновые деревья, на которых висят громадные зеленые плоды. Внизу, в неглубоком ущелье, журчит ручей. Здесь мы делаем привал. Апельсины на вкус оказываются похожими на лимоны, недаром арабы называют их лим хали — «сладкие лимоны». Закусив консервами, спускаемся к ручью напиться. Наклонившись над водой, вижу, как на дне копошатся пурпурные крабы.

Пещера горца

Три часа спустя, поднявшись на плато Хагьера, мы, наконец, попадаем к месту жительства горных племен. Перед нами открывается величественный вид: зеленые долины, над которыми высятся белые скалы, где обитают только горные козлы да редкие пещерные жители. Условия существования горцев Сокотры весьма сложны. Неудивительно, что они непревзойденные ходоки: ведь целыми днями им приходится (босиком!) бродить и бегать по горам. Иногда они вынуждены со своим скарбом и скотом спускаться к побережью. Горец привык быть неприхотливым, он может спать где угодно — на камне, на песке, в пещере.

Молодой горец

В горах Хагьера нередко бывает холодно, постоянно моросит мелкий дождь, порой на селение опускается облачная пелена, так что на расстоянии метра не видно пи зги. Одеты горцы лишь в набедренную повязку — кусок грубой, обычно грязно-желтого цвета материи, обернутый вокруг бедер и не доходящий до колен. Иногда на плечи накинут второй такой же кусок, но большей частью мужчины ходят обнаженными по пояс. Живут горцы в пещерах или в домах, сложенных из каменных валунов, причем не скрепленных между собой. Все убранство составляют несколько циновок да горшков, в очаге горит огонь Натуральное хозяйство горцев почти не знает обмена, они изолированы от внешнего мира отсутствием горных дорог — и у них нет даже спичек. Наверное, это одно из немногих мест на земном шаре, где огонь до сих пор получают первобытным способом: либо высекают ударом камня о камень, либо добывают трением двух палочек. Палочки сделаны из дерева, растущего только на Сокотре. В одной из них — небольшое углубление. Сидя на земле, горец зажимает кусок дерева между ступней и, вставив в углубление конец второй палочки, начинает быстро крутить ее ладонями сверху вниз, одновременно надавливая на нижнюю палочку. Вскоре нижняя деревяшка начинает тлеть, в сделанный сбоку ямки надрез подсыпают труху или сухой навоз — и костер готов. Вся операция занимает у горцев не более двух минут. Признаюсь, я долго пытался научиться получать огонь таким путем, растер в кровь руки, но только после десятиминутного трения над моей экспериментальной установкой начал куриться дымок.

Удивляют жилища горцев, сложенные из камней. Камни довольно большие, кажется, что поднять их вручную невозможно, и вовсе не понятно, почему все это ненадежное сооружение не разваливается на глазах. Однако каменные хижины стоят весьма прочно. Мы заходим в один из таких «домов». Вместо дверей — прямоугольное отверстие. Внутри всего одна «комната», пол застлан соломой, у стены — нехитрая утварь. Снаружи перед входом — маленькая площадка, окруженная невысокой, примерно в полметра, оградой из тех же камней — это хозяйственный двор. Возле каменного жилища — огромная плоская глыба, приподнятая с одного конца чуть более чем на полметра подложенными под нее камнями. Оказывается, это «супружеская спальня» хозяев. Дети спят в «доме», родители же забираются на ночь под каменную плиту, где их ждет соломенное ложе.

В горах, на отшибе от селения, стоит домик Тануфа. Тануф довольно состоятельный хозяин, у него голов пятнадцать коров и несколько десятков коз и овец. Около дома — грядки (на площадке не более сотки), где растут кое-какие овощи. Подобные грядки около домов можно встретить на Сокотре часто, тут сажают помидоры, тыкву, лук, зелень, но в таком мизерном количестве, что огород служит скорей украшением дома, своего рода цветником, чем подспорьем для семьи. У Тануфа трое детей: мальчики семи, девяти и одиннадцати лет. Они тоже обнажены по пояс, но вместо холщевых повязок на них настоящие хадрамаутские футы — мужские юбки, перетянутые наверху широким поясом. Фута основная мужская одежда всего юга Аравии, а также некоторых областей Восточной Африки и Юго-Восточной Азии.

Внутренность большого «дома»

Мальчики помогают Тануфу пасти и доить коров. Рыжие с черными и белыми пятнами коровы очень низкорослы и худосочны. Но нрав у них агрессивный: на пастбищах они тотчас нападали на нас, норовя боднуть.

У каждой горской семьи — свое пастбище. Границей между пастбищами, принадлежащими разным семьям, служат невысокие, сложенные из камней оградки. Скот привыкает пастись на своем пастбище, но иногда он уходит и в горы, в заросли, отыскивая траву. Не берусь решить, овцы ли узнают своего хозяина, или хозяин знает каждую овцу — только животное, которое может встретиться порой в самом неожиданном месте, обязательно имеет хозяина и никогда не пропадет. Тануф рассказывает, что здесь вся земля разделена на семейные участки, если же овца уже съела всю траву на своем пастбище, она переходит на участок соседа.