Там, где возрождалась птица Феникс - [37]
— Смотри, Ахмад, — говорю я парню, может, тебе не стоит жениться на такой молодой?
— Не беспокойся, если ишбиб не позволит, я к ней не прикоснусь, пока не подрастет, — уверяет Ахмад и продолжает: — Потом Хамдинну согласился, они договорились о махре, о подарках и о том, что свадьба состоится сегодня. Сегодня утром мать и брат увели девушку в гости и вернутся с ней только после захода солнца, чтобы она не видела приготовлений к свадьбе и пи о чем не догадывалась.
— А что будет дальше? — интересуюсь я.
Часов в пять около дома ее будет ждать группа мужчин. Один из них неожиданно набросится на нее, напугает, а другие начнут бить в табли и петь. Потом будет тарьх — обряд украшения девушки. Фатму введут в дом, женщины уложат ее в постель и сообщат о предстоящем замужестве. Примерно в течение часа женщины будут веселиться, петь, стучать в табли и рассказывать ей обо мне. Затем женщины уйдут, и с ней останутся только родственники.
— А если она не согласится? — спрашиваю я.
— В конце концов она обязательно согласится. Ведь все девушки рано или поздно выходят замуж, как же иначе? — убежденно растолковывает мне Ахмад. — А шотом ей нужно будет выбрать двух свидетелей, которые вместе с моим отцом и приятелем пойдут к кады и подтвердят, поклявшись на Коране, что девушка согласилась выйти за меня замуж по доброй воле, самолично и без битья. Свидетелями могут быть родственники девушки, например ее отец. Тогда кады запишет нас мужем и женой.
И вот наступает праздничный вечер. У дома Хамдин-ну собирается много народу, в одной стороне — мужчины, в другой — женщины. Отец Ахмада пригласил на свадьбу сына две группы музыкантов — маальма и тэлюд. Маальма знают арабский язык, они играют на флейтах, бьют в табли и распевают арабские ритуальные песни, предписанные мусульманским культом для исполнения на свадьбах. Тэлюд тоже играют на таблях и поют, но на сокотрийском языке, и поют они чудесные самобытные народные песни, которые сокотрийцы передают из поколения в поколение с незапамятных времен.
Уау, йе уау, — твердят тэлюд, запевая очередной куплет, а весело отплясывающие гости вторят им и с силой бьют в ладоши, чеканя удары так, что оглушительные хлопки образуют вместе с грохотом таблей неповторимый ритмический рисунок. Вот несколько юношей, выстроившись в ряд, подпрыгивают на одной ноге под аплодисменты и возгласы окружающих. Воодушевившись, они изо всех сил вбивают босые ноги в пыль. Навстречу им двигается другой ряд, из девушек. Их движения грациозны, глаза скромно опущены вниз, шаги более медленны, девушки подрагивают плечами, колышутся красные, желтые, зеленые и черные платья, обшитые серебряными нитками, позвякивают многочисленные украшения. Долгий танец показался бы однообразным, если бы не волшебный ритм, который даже меня заставляет подпрыгивать на месте, хлопать в ладоши и трясти головой.
— Где же невеста? — спрашиваю я счастливого Ахмада.
— Она сидит дома вместе с дядей и матерью. — отвечает юноша. — Сегодня она не имеет права выйти из дому, да и завтра еще целый день просидит дома взаперти, а к вечеру я приду туда со своими подарками и только тогда проведу у нее первую ночь. Когда мы станем мужем и женой, то поживем в доме Хамдинну еще два-три дня, а потом я заберу ее к себе. Через несколько дней у нас дома будет еще один праздник, на который я позову только родственников и соседей, в том числе И всех соседских женщин тоже, тогда Фатма будет участвовать в торжестве вместе с ними.
Тем временем приносят угощение, и начинается пир. На циновки, расстеленные во дворе дома Хамдинну, ставят большие подносы, на которых дымятся горы риса, политого соусом из красного перца. Сверху — куски вареной козлятины. Мне достаются самые лакомые кусочки — глаза, язык и печень. Насытившись, гости переходят к чаепитию. Музыканты же продолжают играть: для них организуют специальную трапезу после полуночи.
В это же время, часа в два ночи, к девушке пойдут мужчины с женихом в сопровождении Хамдинну. Мужчины, оставшись у дверей, будут петь и стучать в
